Утро тоже особых бед не принесло - за ночь пропало несколько часовых, были раненые среди сторожевых групп пол ночи гонявшихся по гари за диверсантами, то-ли реальными, то-ли призрачными, во всяком случае стрелы выдернутые из разных частей особо неудачливых охотников все были из выданных на поход.
Десяток подвернутых лодыжек, три перелома и один выбитый глаз – вот и все итоги ночных перипетий.
Дезертиров тоже оказалось удивительно мало, потому capitaneus ходил довольный как кот – бывало армия за стоянку успевала истаять на треть, а тут – только тридцать голов. Да и судя по тому, что пропала целиком одна из самых безбашенных ватаг – они просто пошли слегка пограбить самостоятельно. Ситуация в которой они это сделали – заставляла задумается о наличии в этих головах мозгов, не иначе как сплошная кость.

В общем – не велика потеря, вес равно пришлось бы повесить как тех четверых, что только что повисли на ближайших сучьях за украденный из обоза кувшинчик вина для причастия и жменю облаток для того же. Поскольку кувшинчик был мелкий, а желающих причастится много, то они не придумали ничего лучше чем смешать одно с другим – в результате чего, четверо неудачников устроили драку привлёкшую начальственный взор заработали петлю без отпущения грехов, а остальные от души получив плетей продолжат путь в обозе.

По этому поводу возник небольшой казус, легат прекрасно понимал необходимость дисциплины, тем более, когда войска состоят почти сплошь из сброда, готового выйти из повиновения в любой момент или вцепится друг другу в глотки. Потому и казнь без отпущения грехов должна была иметь особо сильно действие, для верующих – и так понятно, а для язычников (и явных, и тайных ) это непонятное наказание приобретало запредельную жуть именно в силу своей непонятности. Но в данном случае пострадавшей стороной была именно церковь и все действо воспринималось бы не как поддержание порядка, а как заурядная месть.

Что легат и объяснил Ольгерду сглазу на глаз, а публично - смиренно попросил смягчить наказание и «не губить души грешников и дать им возможность обрести жизнь вечную». Власть к смиренной просьбе снизошла и четверка повисла с полным отпущением тех грехов в которых они смогли сознаться – т.е. ни в каких, поскольку ничего кроме скулежа от ужаса выдать они не смогли. Авторитет святого отца поднялся непомерно – поскольку никто из солдат, ни чего из происходившего не понял, а непонятное по неволе внушает уважение.

Закончив с утренней рутиной, двинулись помолясь – как раз и утренняя роса под лучами солнца заиграла.
Весь вечер и часть утра была потрачена на попытку вбить в голову вожакам отрядов основы субординации и тактики – головы оказались весьма устойчивы не смотря на пудовые кулаки capitaneus зато воздействие плети на противоположную сторону дало более выраженный эффект.

Теперь движущаяся колонна войск обзавелась боевым охранением – из общей массы плетью и пинками выгоняли отряд где то в полусотню, и он рыскал по лесу саженях в ста пятидесяти параллельно движению основной массы, не решаясь слишком приближаться чтобы не попасть под плети конников и боясь слишком отдалится чтобы не сгинуть в чаще.

Но в храбрости, или скорее в отчаянности, эти горе воякам отказать было нельзя – хоть они и норовили сбиться в плотное стадо, но при обнаружении противника в бой они бросались яростно норовя как можно быстрее войти в ближний бой пока приданные лучники засыпали укрытие врага стрелами. Пара инцидентов успела закончится даже раньше чем подскакал ударный отряд конницы предназначенный страховать действия флангового прикрытия.

Такая тактика, мигом отучила лесовиков беспокоить движущиеся войска - хоть и потери были несоизмеримы, да голытьбу никто беречь и не собирался – меньше потом придется платить. А авторитет Ольгерда тем временем все больше рос – потери из за новой тактики были несравнимо меньше чем несли войска в прошлых походах, тогда бывало на каждый аршин лесной дороги приходилось ложить не один десяток.

А пропажа нашлась недалече – буквально за восьмым поворотом дороги слева открылся небольшой бугорок на котором с вбитыз в землю кольве на проходящих скалились три десятка с небольшим голов. Ни паники, ни сколько не будь серьезного замешательства эта картина не вызвала – дело было обычным, как говориться «пошли за шерстью – вернулись бритыми». Передовые отряды спокойно протопали мимо, начальство слегка задержалось – легат попросил у подопечного разрешения немного задержатся и идти дальше с арьергардом.

Так что теперь на холме по мимо голов на кольях на проходящее воинство взирали серая фигура в сутане да пара десятков охраны. Могил вырытых с другой стороны видно не было, потому зрелище для проходящих вышло неоднозначное, чего собственно легат и добивался – всяческими пересудами лагерь был надежно обеспечен дня на три. Пусть лучше ломают головы над тем что им подсунули чем выдумывают небылицы с которыми потом приходится бороться - и опровергать нельзя, поскольку они тут же становятся истинной в глазах толпы, и игнорировать не получится – договорится чернь может до чего угодно.
Чуть позже проходящий мимо отряд остановился и от него отделился человек, полусотник охраны двинулся ему на встречу и остановился глядя на замершую перед грудью коня простоволосую фигуру.
- Чего тебе?
- Там мой свояк, господин…
- Я спросил чего нужно тебе?! Твоему свояку ненужно уже ничего.
Легат видел ясно, что полусотник горит желанием прогнать подошедшего плетью вместе с его отрядом, а вот почему он до сих пор это не сделал было интересно.
Фигура еще немного помялась, выводя наблюдателей из себя окончательно, но все же набралась решимости попросить.
- Можно ли будет его похоронить?
К удивлению легата вместо свиста плети, а то и меча, прозвучал ответ.
- Ну, ты и тугодум, а мы что по твоему делаем? Сейчас докопают могилы и святой отец предаст, хм … земле то, что осталось.
Человечек заметно приободрился, во всяком случае у него хватило наглости на еще один вопрос.
- А можно узнать, почему умер мой свояк?
Полусотник , опять вил чудо терпения.
- Ты еще и слепой? – ему отрезали голову. – десяток конных потихоньку берущий подошедший отряд в кольцо, отозвался на эту фразу лошадиным ржанием.
- Чтобы не выслушивать твои глупости дальше, отвечу сразу – башку ему отрезали потому, что мозгов в ней было еще меньше чем у тебя, и он ночью поперся вместе с остальными такими же дурнями в лес, видать в поисках добычи которой не надо делится с остальными. Лесовики видимо такой тупости тоже не ждали, потому твой свояк встречает нас не за первым поворотом, а за седьмым. Если и после этого тебе не понятно – мне остается только пристроить твою башку рядом с твоим свояком, может он сможет объяснить тебе понятнее.
Полусотник повернулся к остальным.
- А вы чего встали? Один десяток встал на той стороне дороги, ты и второй на этой – смотреть в оба. Остальные – для упокоения душ воинов умерших столь поганой смертью святому отцу нужно будет подготовится и прочитать особую молитву (тут легат чуть не хлопнул себя по лбу, но вместо этого с спокойным достоинством кивнул и степенно двинулся в строну вырытых могил, как человек оторванный ерундой от важного дела) - так что у вас, бездельники, есть время отыскать все остальное. Прочесать лес, заглянуть в каждую нору и, - не забудьте, свои дурные бошки принести обратно. Бегом!
Плеть, наконец, взвилась в воздух выбив пыль из ближайшей спины - мигов вселив в остальных решимость и целеустремленность.

Легат, бормоча слова молитвы, размышлял – полусотник его сегодня крепко удивил, тупой служака не имеющий приличного воспитания, в раз разобрался в замысле своего господина и начал воплощать его в действие инициативно и напористо, да еще и проявляя не дюженнй навык управления ситуацией.
«Надо будет следить за ним очень внимательно» - подумал легат, - «Такие люди встречаются редко, и представляют собой неколебимую опору, любого правителя – пока их собственный рост связан с его ростом, и чрезвычайно опасны – если правитель является преградой их росту»

Проходящие мимо войска успевали перебросится парой фраз с стоящими на обочине и уходили дальше тряся головами от недоумения. Ситуация с их точки зрения выглядела сногсшибательно: вождь успевший «железной рукой» навести порядок в войске – оставляет своего личного духовника дабы проводить в ирий души убитых дезертиров, воины из охраны святого отца собственноручно капают для них могилы, а полусотня послана в лес дабы найти тела.

К вечеру чернь будет вышибать друг другу зубы споря над тем какая из полутора десятка легенд истина, но самое главное – все они будут в пользу власти , уж десятки информаторов легата об этом позаботятся.
Вот из таких мелочей и создаются фигуры великих полководцев, за одно слово которых самый последний наемник готов пожертвовать жизнью.

День второй. Продолжение

Большую часть тел, как не странно, нашли – их сбросили недалече в выворотень и забросали ветками . Потому закончив свои дела и забросав братскую могилу как раз к подходу арьергарда отряд начал нагонять голову колонны.
Трудно оказалось только обойти обоз – защищаемый как зеница ока неприкосновенный продовольственный запас везли на телегах, и хоть был приказ держать расстояние между соседними отрядами не менее сотни сажень это человеческолошадиное стадо так и норовило слипнутся в единый ком закупорив дорогу.

Новости, полученные по натижению штаба, были скорее радостные – не смотря на потери в постоянных стычках, организованного сопротивления вроде вчерашнего не наблюдалось – противник явно оценил способы противодействия, на размен идти по понятным причинам не хотел и теперь, скорее всего, оттягивался к крепости рассчитывая на рубежах стационарной обороны сравнять свои силы с нападавшими за счет высоты стен и глубины рва.

Лесовиков же отдали явно на растерзание – расчет был видимо на то что разозленный бесчисленными комариными укусами отряд распылит силы в поисках лесовиков и грабя окрестности. Это было бы верно для прошлых походов, но в этот раз цели были другими и решимость их добиться имелась немалая.
Крепости достигли еще до наступления вечера. Стены недостроенной крепости впечатляли – не невиданной высотой или толщиной, нет – радом с укреплениями Рима или Константинополя в этом плане они выглядели кошкой, рядом с боевым жеребцом. Но во всем строении проглядывал четкий, пусть и необычный, замысел и весьма последовательное и продуманное его воплощение, пусть и неоконченное.

Над замыслом неведомого архитектора, а то что крепость построена не по традиции местных варваров было ясно всем, и ломали голову легат с Ольгердом на военном совете с самыми умными командирами отрядов, пока войско подтягивало обоз, и в бешеном темпе сооружало укрепленный лагерь – прорывая неглубокий ров и отсыпая вал, строя по верх вала заборола для стрелков и вбивая колья в дно вала и наружную стенку рва.
Совет ничего толкового не принес , и потому завершение лагерного строительства уже проходило под бдительным оком начальства. Поднялись сторожевые вышки из жердей по углам прямоугольного лагеря и по краям от ворот, пока отсутствующих – их заменяло несколько рядов рогаток .
Сами войска расположились на ночлег более чем в сорока саженях от частокола по верх рва – за вторым внутренним кольцом составленном из телег обоза, дорога по этим враждебным землям научила осторожности.

Широкий коридор между внешним и внутренним кольцом оставался для патрулей в спокойное время и удара тяжелой конницы если враг прорвется за частокол, ну и чтобы было где построится копейщикам на тот же случай.
Укладывались спать при свете – горящий посад давал его более чем достаточно, как и дыма. Собственно по этому не попытались штурмовать крепость с ходу – стена огня надежно укрывала обороняющихся, а выстраивать порядки имея за спиной гигантский костер и узкие проходы в этом аду… проще подождать пока прогорит, крепость все равно никуда не сбежит.

"

"Кто может - делает, кто не может - учит, кто не может учить - управляет" (с) Народ
"Учу управленцев управлять - искренне Ваш, бизнес-консультант" (с) :)