я несколько по другому все себе представлял:
человек несомненно дворянского (или рыцарского) но не слишком знатного происхождения, из обедневшей семьи которому оставалась только военная карьера, к книгам и образованию доступ мог иметь через родственников - младшим сыновьям всегда оставалась только духовная либо военная карьера, так что если например брат имел доступ к фондам библиотеки, то с трудами древних стратегов он мог познакомится вполне.
к тому же насколько помню - изучение "свободных искусств" входило в рыцарскую подготовку, большей частью формально, но при наличие склонностей... Что до службы - служил офицером, но выше командира десятки поднятся мог максимум до сотника, поскольку - ну в общем тут понятно. А вот "качественно" мог дорасти довольно высоко и скорее всего - привлекался к заданиям церкви, как раз по своим качествам. Возможно - военная разведка или контрразведка. Возможно -гвардия или личная охрана. "сержант" какого-то из орденов (они не давали монашеских обетов) - вряд ли.
По выходу в отставку - по ранению или в результате интриг, такому человеку оставался один путь - в монастырь или скажем секретарем в какому нибудь значительному лицу. Сильной протекции семья ему (как и с военной службой) составить не могла, но пристроить - вполне. Грамотный военный вообще редкость, а способный к анализу ... вобщем думаю возможностей продолжить образование у него было более чем. не исключено - его целенаправленно готовили именно к такой миссии, наставника какого нибудь эн-ного сына принявшего католичество варварского правителя. Технология была похоже отработанная - я вообще то имел в виду не Виллигиза, а его учителя - Волкольда и процедуру передачи эстфеты от одного к другому... Он - все го лишь наставник и духовник, ну и резидент местной сети, над тем чтобы КЦ обрела помимо авторитета еще и силу, он работает именно сейчас - обучая Ольгерда и формируя его будущее окружение. Да и в Литву легат пошел не просто с котомкой, а во главе пятитысячного войска ведомого его воспитанником - это несколько другое деяние. В принципе - он уверенно идет к епископству (в этих местах пока больше вояки нужны), если его опять не "сьедят" что при приближении к власти более чем возможно.
Мы просто оцениваем его с наших позиций - а для современников он, на фоне святых того времени действительно творивших чудеса, выглядит просто серой рабочей лошадкой - все достижения за счет ума и труда, без всяких подвигов и мученичества (вот тут вы несомненно правы - уцелевший солдат к глупому риску не склонен).
Вот приблизительно мои представления - скорее всего полная ересь и рояль с органом, но все что придумал...
В Вашем изображении легат 1. человек очень таланливый и наверника амбициозный,но не сумел добиться большого положения из за предвзятого к себе отношения, которое наверника являеться незаслуженным (Значит не может в нем не быть обиды) 2.имеет явно хорошие педагогические способности А если кто-то из его родствеников займет в будущем высокое положение в новом княжестве (пообещать) А раз так его можно использовать в качестве советника и преподавателя академии Хотя конечно это будет не просто Но в плане управления у ГГ знаний и опыта больше Это конечно фантастика,но не большая чем появление легата с таким уровнем военной подготовки в 12 веке
Все походы на констнтинополь и куча "мелких" (там стены между прочим у этих мелких городков были ...) осад - чего только не использовалось (хотя вот "троянского коня" не делали но похожие варианты - были)
Осаждающими применялось: греческий огонь которым сожгли настилы стен - защитники в качестве противодействия просто за ночь выкопали неглубокий (сантиметров 40 судя по всему) но широкий ров (вокруг всего города!) и машины просто не смогли подтащить тяжелые машины по вскопанному на дистанцию выстрела.
Осождающие отсыпали пандус чтобы взойти на стены (!! а высота то меньше 6 метров просто быть не могла) осажденные ночью просто утаскивали отсыпанную землю к себе в результате чего город обзавелся "горой" прямо посреди центральной площади.
И это только то что сходу вспомнилось, в качестве примера... применялось и отведение рек (чтобы вызвать жажду) и искусственный наводнения. Про осадные башни и т.д. я вообще молчу - военная мысль на тот момент развивалась и не плохо.
Кобра даже с вырванными зубами опасна. Если ГГ не самоубийца, то он не будет связываться с легатом. Латинского эмиссара нужно взять в плен и устроить ему показательную казнь, желательно очень жестокую. Толку от этого будет мало, но ГГ хоть душу отведёт.
Самые большие и быстрые перемены имеют подлое свойство начинаться с маленьких и неспешных. От чего человек не внимательный к мелочам и не глубокого ума, часто ропщет на бога «Как же так? Еще вчера все было замечательно и вот... За что караешь?». Человек умом не обделенный, ропщет на себя – "Ведь надо было хоть чуток подумать до… и все было бы совсем по другому". Варварская пословица про «богатство задним умом» это человеческое качество характеризовала пожалуй четче чем известные легату латинские сентенции. И только очень не многие по едва слышному шелесту, не только могут понять куда летит стрела, но и успеть подправить ее полет в нужную для себя сторону. В полном соответствии с выше сказанным поводом к тому, что неспешное течение осады сорвалось «с места в карьер» было совершенно ерундовое событие, не заметить которое было раз плюнуть.
- Святой отец…
Не уверенный себе голос под конец сошедший вообще на шепот, оторвал легата от раздумий над весьма серьезным теологическим вопросом. Чуть раньше он ходил в лагерь работников, присланных селениями отрабатывать «осадную» повинность, выяснять удивительную подмеченную им вещь – они практически не болели!
И из собственного опыта и из трудов полководцев древних и разговоров нынешних легат знал четко – основные потери, особенно при осадах, армия несет отнюдь не на поле брани. Понос делал сильного воина беспомощнее младенца вернее стрелы и меча, там хоть моно было защитится броней или умением, а что можно противопоставить «божьему промыслу» - молитву? Так она только помогала принять отпущенное спокойно, а вод непосредственно – не очень. Отцы церкви учили, что болезнь есть наказание за грехи. Но это подводило напрямую к довольно крамольной мысли – что Господь даже благословленное церковью смертоубийство при несении «пламени веры язычникам», все равно не одобряет – как нарушение заповеди «не убий», поскольку при многих осадах не смотря на постоянную службу и ярое исполнение всевозможных обетов (близость смерти она сильно стимулирует рвение) – на ногах зачастую оставалось меньше четверти воинов. А часто – несколько десятков человек могли вырезать многотысячное войско просто по тому, что в нем некому было поднять оружие, спасало лишь то, что осажденные зачастую находились еще в худшем положении.
В осадившем крепость воинстве ситуация развивалась по знакомому сценарию, а вот количество заболевших среди работников мало того, что было низким, так оно еще и не росло. Предположив, что от него скрывают случаи, или что заболевшие каким то образом заменяются пополнением (а покинуть лагерь без разрешения было нельзя), легат решил посмотреть как обстоят дела лично.
Устроились работники очень даже неплохо, добротные шалаши, даже соорудили открытый навес над столами где разом могли сесть пол сотни человек и сложили печку на которой готовили для всех разом. И даже нашли время навалить кучу камней для странного ритуала самоистязания именуемого «баня». Пристрастие к этому несомненно языческому обычаю следовало решительно искоренять, но пока не до него, ограничились лишь запретом брать лес – а то они точно бы для удовлетворения этого варварского пристрастия, вместо каркаса из шестов обтянутого шкурами, соорудили бы монументальный сруб – при том, что сами в шалашах обретаются.
При осмотре лагеря, вместе с крутящимся вокруг мухой старостой, легата все беспокоила какая-то смутная мысль, чего-то привычного в идиллической окружающей картине явно не хватало. Наконец он понял – не было знакомого запаха. На прямой вопрос староста вместо ответа повел его а окраину где и с гордостью продемонстрировал длинную траншею с перебешёнными над ней бревнами на которых были установлены странные сарайчики, даже двери к ним приделать не поленились. У легата чуть глаза на лоб не вылезли когда он увидел эту картину – описание чего то подобного, как он теперь понял, было только при упоминании обычаев римских легионов. Знакомый запах тут кстати присутствовал, но был очень слабым. На вопрос почему – оказалась что траншею регулярно засыпают пережженным известковым камнем, дабы расплодившиеся мухи не мешали думать о вечном, а вот такого знания легат вообще не имел.
Выяснением этого странного обычая, а также того как можно заставить людей не гадить где попала и весь мусор нести через весь лагерь в эту траншею, легат и занялся – сразу как опробовал функционирование этого сооружения лично – ничего, действительно удобно хоть и необычно. Обычай при ближайшем рассмотрении оказался нововведением, просто многие из пришедших ранее тоже были на этом месте - строили эту самую крепость. Порядки такие завел в лагере строителей сидящий ныне в облоге Князь (вот новость то, и ведь не догадаться было) , а порядок при нем, да и сейчас по привычке, поддерживался просто, не донес или вдруг не добежал – плетей и убирать после себя и других заодно, если же при проверке обнаруживалось небрежение – плетей получал уже староста, вот он помня об этом по привычке все и сделал.
Как не странно, помимо воли таинственного Князя, было предъявлено и другое обоснование, причем опять же приписываемое Князю, список вопросов к этому загадочному человеку, все рос и легат уже начал сомневаться, что сведи их все же судьба Князь хотя бы доживет до момента когда будет задана хотя бы половина, не говоря уже о получении ответа на последний…
Дескать, в окружающем воздухе, а главное в земле и воде полно червей настолько мелких, что они не видимы глазом, вот они и попав внутрь человека начинали стремительно плодится и расти вызывая боли и то что лекари называли «смешением соков» или «разлитие желчи» - еще-бы ей не разлиться если черви желчный пузырь прогрызли, или кишки.
Бороться с этой напастью предлагалась несколькими способами - во первых вредоносных червей было больше всего в земле и в том что из человека выходит (тут опытный софист хотел подловить старосту на противоречии, но решил что спорить с бредящим это лишнее, тем более что он просто повторяет чужие слова), потому перед тем как садится есть, чтобы черви не попали во внутрь с рук вместе с едой, надлежит их просто смыть водой со щелоком – чтоб лучше смывались.
Но есть еще черви угнездившиеся в воде (от такой «логичности» легат аж вздрогнул – внутренне, так как нужно было сохранить невозмутимость чтобы староста не сбился с мысли) вот с ними, а также теми что попадали внутрь с едой предлагалось бороться… ядами (отсутвующие на почти полностью лысой голове легата волосы сделали попытку встать дыбом, при мысли о последствиях которые могут возникнуть если эта ересь начнет распространятся ).
Правда тут же уточнили – яда нужно не много, поскольку его количество прямо зависит от массы (чистая правда, но похоже в этой глуши все владеют тайнами сучившимися до недавнего времени достоянием очень не многих…) а черви мелки так что их и не видно, то яды нужны совсем слабенькие – завари практически любую траву в кипящей воде, что по вкусу неплоха, лишь бы не слишком действительно ядовита при том, да и пей себе – и польза и удовольствие разом.
Был еще один способ бороться с этой «невидимой напастью» - высокие температуры (тут легат вспомнив о прижигании язв каленым железом и обычае сжигать умерших при эпидемии вместе с домами, с ужасом понял – этот бред начинает захватывать и его), но староста повел к другому – оказывается та грязь, что скапливается на коже человека содержит много «червей» которые вызывают чирьи, а при более серьезных ранах, попадая во внутрь – Антонов огонь. А вот сильно наколенный воздух и дубовые веники, ведь в дубовой коре кожу выделывают чтобы не гнила, - это все для червей смерть.
На этом моменте легат уже не выдержал и поспешно удалился, не дожидаясь сакраментального «баньку бы справить», чем оставил старосту в недоумении – куда это так святой отец заспешил?
Легат понимал, что покинул словоохотливого старосту, с такой хорошей памятью на всякий бред, слишком рано – он явно мог порассказать еще много чего. Тут кстати надо сделать заметку на память – про внутреннее устройство крепости староста, да и многие из работников, должны знать хорошо, надо расспросить… Но слушать этот бред дальше не было никаких сил, слишком оно противоречило учениям столпов церкви. Еще несколько мгновений и легат начал бы обличение ереси, остановили его собственные размышления о том, что цивилизация эмиссара скрывающегося за спиной князя может обладать знаниями им недоступными или утерянными, сто и было продемонстрировано той канавой , будь она не ладна. И в бреде тоже как не странно проглядывала система… Система в бреде? Бред…но – болели то они действительно меньше…
В чем же причина? Болезни даются нам за грехи… Болезни вызываются мелкими невидимыми глазом червями в воде и земле… В принципе – легат, как и любой другой солдат был хорошо (даже можно сказать - близко) знаком с червями, как теми, что жили в человеке, так и с теми что заводились в продуктах вроде гнилого мяса. Последние действительно изначально были очень мелки, а теперь – с потерей зоркости глазами, и действительно невидимы, и только постепенно вырастали по мере порчи продукта… А первые, а ведь действительно – молитвы от этой напасти не помогали, а заваренная пижма – вполне, причем отравой она была самой натуральной, страждущий желающий избавления от кишечных червей и хлебнувший лишку ее отвара испытывал на себе все прелести отравления…
Но, болезни посылаются нам Господом за наши грехи… Стоп, а за какие именно? Или – за каждый грех своя болезнь? Среди полутара тысяч известных грехов человека (да уж, грехов явно больше чем знает слов даже не простой пейзанин, некоторые лорды тоже столько не знают ) много чего есть, надо будет освежить память при случае… Может понос или рвота и есть наказание за конкретный грех – «грех нечистоплотности»? Правда раньше под этим понималась нечистоплотность мыслей, но тело как более склонное к соблазнам и греху от них и страдать должно сильнее!
Ну вот, хоть какое то понимание забрезжило… Теперь вопрос – что дальше то, софистику можно пока отложить, а вот конкретным страждущим из нашего понимания божественной мудрости облегчение последовать может? Первое что приходит в голову – напоить страждущего отваром дубовых листьев или коры… А ведь ведьмы тоже чем то похожим лечат… Ну да им бесы помогают, а я чтобы не дать нечистому вмешаться и воду и отвар освящу – хуже точно не будет… Поможет, хорошо, не поможет – будем думать дальше.
Думать дальше… А вот тут подумать действительно надо, ведь обет не мыться один из самых распространенных и освещенных церковью, его дают и светочи духа и воины христовы, наследуют и прихожане – тело церкви. Не внесет ли новая идея разлад в представления… Еще как внесет – и по меньшим разногласиям возникали бурные споры, не раз приводившие к расколам… Ну и что делать? Скрывать бесполезно, всей душей чувствуется, что истина близка.
Дух и тело… Отцы церкви – дух, простые прихожане – тело. Примат духа над телом – несомненен, сильный дух может заставить тело исцелится без всяческих лекарств, случаи того многочисленны и несомненны. Может в этом и дело - имеющие высокий дух могут меньше заботится о теле? Более занятые духовной жизнью они меньше испытываю надобность в телесном – несомненно.
Тогда получается, что человек имеющий меньшую силу духа – вынужден больше уделять внимания потребностям тела, но не в низменном смысле, а в естественном – чтобы тело хотябы не мешало подниматься в вер по лестнице духа. В верх по лестнице… Чем выше – тем меньше в человеке мирского и больше духовного, но тогда – нельзя перепрыгивать через ступени, а пустое подражание – будет наносить только вред. Ну что-ж, позиция сформирована прямо сейчас я диспут по ней не выдержу, поработать есть над чем, но по крайней мере чуть замысел Творца стал понятнее. А любителям теологии не стоит забывать что есть еще и теософия – наука изучающая не СЛОВО а МУДРОСТЬ. В этом месте легат поймал себя на очередном впадении в грех гордыни. И приступил к упражнению в смирении из которого его и вывел полный неуверенности в себе голос: - Святой отец…
"- Святой отец… Так что видим? Мужичек уже не молод, но еще крепок, на коленях и локтях следы травы и земли, но в основном одежда чистая, движения с достоинством, хотя сейчас пытается выглядеть суетливым – из работников, причем наделенный достаточной властью, артельный старшина или староста… Пытается выглядеть неуверенным и незначительным, отводит взгляд, но в глазах мелькает хитринка – совсем не прост… А вот волнуется похоже сильно – от того речь путанная. - Ты кто таков будешь? - Местные мы… Вот… На работах тут… эта, вот… самое… За старшего я… у тех кто с Залучья собрался… Это самое… Так сказать… Когда бормотание пошло на третий круг и новой информации в нем перестало появляется, давно понявший, что задал вопрос через чур резко собрал последние остатки человеколюбия и попробовал направить разговор. - Расскажи, что тебя беспокоит, сын мой. Мужик поперхнулся на полуслове, замер переваривая такое обращение от практически его ровесника и помывшись затянул по новой, хвала господу – хоть на другую тему. - Я тут вот… подумал… Жить то хочется… Может можно… Ведь не ровен час… Я вот и подумал… А там ведь стрелы… Мне бы с вождем… Но… Нрав то у него… Как бы так… ну не знаю… Но жить то хочется… Но ведь если не по нему… Как бы знать… заранее… «Тут он прав»,- подумал легат, «Тут и святой не выдюжит, а Ольгерд явно кротостью не отличается» - Ты сын мой, рассказывай мне, я немного сведущ в том как может отнестись наш вождь к твоим мыслям. Рассказывай мне, что ты надумал, а потом решим. - Мне тут … приснилось… вчерась… Ведьма одна была… Так у нее… - Какая ведьма? Где живет? - Ну, дык она из сказки… детишкам… на ночь… мамки завсегда сказывают… Яростно сопящая охрана заключила мужика в кольцо, на лицах читалось желание разорвать в клочья по первому знаку. Легат тоскливо огляделся по сторонам – вдруг каким то чудом поблизости оказалась его булава. Но ее не было, да и быть не могло - верная подруга спокойно дремала в палатке прислонившись к седлу. В виду невозможности прикоснутся к знакомой рукояти, рука судорожно ухватилась за другой знакомый предмет – четки. Это простое действие неожиданно успокоило, знакомые ореховые бусины, отполированные тысячами касаний, внушали уверенность, что весь мир свихнулся, а спустя три бусины на легата сошло спокойствия и ощущение разлитого в воздухе счастья. Последнее легат счел знаком свыше. - Я вижу, что разговор нам предстоит долгий, потому давай присядем, да и начнем сызнова. В ходе неспешной традиционной беседы, мужик оказался совсем не косноязычным, и из него совсем не надо было каждое слово тянуть клещами. В результате беседы легат стал счастливым обладателем сведений: про погоду, про собранный урожай этого лета и виды на будущий, здоровье всех восемнадцати членов семьи, имен внуков и правнуков, куда и как удачно вышли замуж дочки, краткой характеристики качеств нынешнего старосты плавно перешедшей в исчерпывающую, а также полную тайн и подводных течений взаимоотношений местных кланов, с которых неведомым образом перешли к полной родословной и любимых привычек коровы, а также перечня всех значимых событий в ее жизни, потом так же детально была рассмотрена судьба лошади и вот уже с нее удалось перейти на текущую работу, после чего на легата был вывален ворох сведений по текущей жизни лагеря (легат отметил для себя пару мелочей за которые кое кому предстоит украсить собой виселицы, а то как то они стали пустоваты), множество забавных и трагических случаев, пяток весьма дельных замечаний по ведению работ и тут наконец добрались до сна будь он не ладен и связанного с ним предложения. Выслушав которое легат понял, что оно явно стоило потраченного времени. В результате чего день спустя Ольгерд не скрывая скепсиса рассматривал собранное на укромной полянке сооружение, а два дня спустя стронутый махонький камешек превратился в неудержимую лавину. Штурм. раннее утро В то раннее утро события сначала развивались по накатанному. Ночная смена осаждающих, только что закончившая «ночной шум» под стенами, и имитации атаки, не спеша уходила отсыпаться. На встречу ей через раздвинутые рогатки выходила «утренняя», ближе к обеду ее сменит «дневная» - все как обычно. Но сегодня – был особенный день, потому как вслед выходящим войскам на затянутое туманом поле не спеша выбрались… три сарая. Не слишком высокие коньки крыш торчащие из туманной говорили о том вполне однозначно. Пока дозорные вместе с измученным усилением не спавшим всю ночь терли глаза и пялились друг на друга и на поле в безуспешной попытке понять - что же это им пригрезилось, сараев стало уже семь, и они построившись журавлиным клином двинулись в сторону двух равелинов прикрывающих стройку угловой башни. Зрелище было настолько потустороннее, что они спокойно преодолели две трети расстояния прежде чем защитники догадались что это не мара и ударили в набат. Из равелинов вылетела туча стрел… и ничего не произошло. Также плавно строения плыли вперед по пояс в тающем уже тумане. Со стен в сторону странной атаки мелькнули стрелы крепостных арбалетов, уже не стрелы даже а скорее сулицы, раздался трескучий удар и опять ничего не произошло. «Да и произойти не может», подумал про себя легат, сдерживая невольную улыбку от воспоминания событий двухдневной давности. Немного ранее - и что это есть? – сомнение в голосе Ольгерда было слышно отчетливо. «Надо будет поговорить с ним после, что сомнение и нерешительность – единственное, что вождь не может проявлять прилюдно. Охлос не простит колебаний – человек думающий за него не должен сомневаться». - Дать определение сложно, я бы сказал что это осадная башня… положенная на бок. - Как то неказисто… Вид этого чуда был действительно странноват – прямоугольный каркас из зеленых хлыстов. Два с половиной пасса в ширину, четыре с половиной в длину и полтора в высоту (4х7х2,5 метра). К продольным жердям каркаса с двух сторон приматывались хлысты толщиной в руку. Венчала это сооружение двускатная крыша того же материала. Выглядело все это клеткой для перевозки зверей - потому что жерди располагались в шахматном порядке и не создавали сплошной стены. - Ну и как этот набор щелей может защитить от стрел? Нет, жердь толщиной в руку – стрелу не пропустит, но это если по середине, а если с краю чиркнет? - если с краю, то касание заставит стрелу чуть повернутся и вонзится точно в жердь второго ряда, если еще под большим углом, то за два касания стрелу развернет так что она пойдет вдоль стены и никому повредить не сможет. Да что я рассказываю, сын мой, ты же сам это мне и растолковывал. - Мы с вами святой отец, можем убеждать друг друга сколько угодно, но желающих залезть в эту штуку боюсь не найдем даже под угрозой немедленного повешенья. - Дозвольте мне, пан воевода, - оба участника спора с удивлением обратили взоры на мужичка о котором между делом забыли. - Что дозволить? – вызверился на него Ольгерд, заводясь от невиданной наглости. - Показать, что стрелы в ней не страшны, моя задумка – мне и показывать. - Верно говоришь, да и обычай есть – строитель всегда под мостом построенным стоит когда по нему первые телеги идут. Ступай, жив будешь, будет тебе награда. Проследив за плетущейся в сторону сарая фигурой на подгибающихся ногах, легат тоже решился. - Пойду и я с ним , сын мой, не стоит бросать без утешения человека в дело которого веришь. Ольгерд внимательно в гляделся в спокойное лицо под клобуком, и видимо все же что то разглядел – не стал спорить, а только улыбнулся глазами. - Да хранит вас Господь! Напомните этим овцам, вообразившим себя волками на что способна искренняя вера. Ну, вера верой, а путь в стадий показался легату длиннее тысячи оргий. Очень сложно было одновременно держать спину прямо, изображать смирение и при этом не плестись как на закланье. Добрались наконец, как только были захлопнуты ворота, или что то вместо них, изобретатель этого недоразумения мигом утратил всю нерешительность и обреченность. Мыстью по древу метнулся на верх и сволок от туда четыре плетеных толи щита, толи плетня и замер в изумлении уставившись на лопату в руках «святого отца» которую он мигом раньше извлек из под рясы. Оба на миг отвернулись скрывая ухмылки затем лопата была реквизирована и очень быстро рядом с «ковриком» из аккуратно снятого дерна появилась уютная двухместная могилка, а воткнутые по ее краям плетни обзавелись подкреплением в виде валов из вынутого грунта в полпасса. Разместившись со всеми удобствами, крикнули что можно начинать, благо посмотреть на это зрелище сбежалось чуть не четверть лагеря и пришлось принимать меры к наведению порядка. Первые робкие стрелы вообще не вонзились судя по ударам , после дело пошло серьезней. Дабы не перекрикиваться после каждого выстрела легат для поднятия собственного духа и благочестия окружающих затянул первый пришедший на ум псалом, второй «осадник» подвывал без слов, а когда легат остановился чтобы перевести дух – затянул судя по роже какую то похабщину, ну да пусть ему. «Атакующие» тем временем впали в азарт, начали подходить шагов на двадцать и стараться выцеливать щели, наконечники начали высовывается внутрь, но и только. Но чуть позднее – за них взялись в серьез, слаженный залп арбалетчиков сопровождался треском раскалываемой древесины и заставил обоих прилечь на дно ямы и допевать партию уже в положении лежа. Перепугались в общем то зря – хоть болты и просовывались внутрь больше чем на половину, но даже самые «удачливые» из них бессильно падали едва проскочив во внутрь. Поранить они могли – а вот убить вряд ли. Следовало признать – пройти во внутрь и кого-то убить имели шанс только бронебойные стрелы, но кто будет тратить дорогущие стрелы на противника которого даже не видно? Да и много их не бывает… Но Ольгерд в очередной раз удивил своего учителя, можно было бы сказать «приятно» наблюдай легат действие с наружи, а не изнутри. Раздалась команда и на станы и крышу упал целый град из стрел, а следом во внутрь проникли отблески огня и вонь гари. Через пару сотен ударов бешено колотящегося сердца сарай снаружи наверняка напоминал горящий стог сена, а изнутри зрелище было… если опустить неподобающие сану мысли, то незабываемым. Гарь горящего масла и пакли не давала дышать, так что пение мигом перешло в кашель, дальше старались дышать через рукав и пореже. Но, в принципе было терпимо, стрелять с наружи давно перестали стрелы прогорали. Легат еще раз удивив «соратника» вытащил флягу с вином и отхлебнул чтобы смыть запах гари, после чего предложил отметить «чудесное спасение». Вот за этим «причастием» и застал их Ольгерд - взволнованные глаза воспитанника в щели между крышей и воротами (он заглядывал не сходя с коня) согрели душу в месте с вином и настроили на всепрощение. - Хорошо устроились, съехидничал вождь и бросил через плечо – Двое ко мне, остальных не подпускать, скажите что все в порядке, смотрим. Двое вошедших воинов не проявили эмоций ни словом ни выражением лица, «плетни» уже отправились на потолочную стреху, лопатой мигом заровняли яму и аккуратно прикрыв сверху дерном потоптались туда сюда. Ольгерд тем временем ходил туда сюда трогая высунувшиеся наконечники, только изредка хмыкая. - Так, остальные небось уже извились…. – и приказным тоном, - Построить всех желающих в колонну по четыре и прогнать через середину – пусть полюбуются. - А мы с вами, святой отец, давайте отойдем поговорить… - Ну, я рад что по крайней мере огнем с этим бороться можно. -? - Ваша задумка не развалилась только по тому, что я разрешил взять у кузница проволоки припасенной для ремонта кольчуг. Не перевязали бы по углам и в ответственных местах… Мочало то все перегорело. - Ну если мочало хорошенько намочить, крышу укрыть сырыми шкурами или мокрой рогожей… - Само собой, так и сделаем, хорошо получилось теперь осталось только тренироваться. *** И вот теперь внутри пять десятков человек перекинув через спину мочало тянули по полю это дело как говорится «на горбу». Вторые пять десятков – были готовы драться или сменить уставших, хотя как может устать мужик пронесший мешок с зерном на стадию? Сто фунтов или на местные три пуда, это совсем не много если не бегать с ними марафон. Первая партия сараев достигла цели – четыре из них встали по двое «в затылок» вдоль стены равелина, закрыв ему нижние бойницы стеками, а верхние – крышей. Затем откинув стенку во внутрь стали азартно рубить стены между бойницами, которые прикрыли чтобы не мешали щитами. Да же встали по внешним бокам равелинов уперевшись в глясис, немецкий арбалетчик и два его помощника освоивших трофейные самострелы, полезли на верх и прячась за стационарными щитами начали обстреливать узенький мостик по которому в равелин бежала подмога. Те кто находились внизу, тоже времени зря не теряли – распахнутые ворота стали щитами упавший прямо на колья глясиса трап из под крыши – тоже, под их прикрытием бодро заработали топоры прогрызая путь вперед. Прикрытие ясно не было абсолютным, с стен крепости летели стрелы и болты, но и арбалетчики просто так это дело не спускали надежно прикрытые они успешно сбивали прицел – раненых пока было не много. Две сотни ударов сердца и можно было передвинутся в перед, семь передвижек – и трап лег в воду. Тем временем – в атаку пошла еще чертова дюжина «сараев», а обороняющиеся начали проявлять признаки организованного сопротивления, пока правда бестолково. С левого равелина перебросили на крышу одного их сараев горшок с маслом – вяло коптя оно потекло по мокрым шкурам прикрывая крышу. Смелый идиот это сделавший – получил болт в упор, больше таких попыток не предпринималось – с крыши масло текло на стену равелина, а она была деревянной… - Молодцы,- прокомментировал Ольгерд, - Устраивать пожар в доме в котором сидишь, даже веселей чем пилить аналогичный сук. Вторая попытка была заметно серьезней – новая партия «осадных сараев» еще не успела преодолеть половину пути, ка со стороны крепости раздался хлопок и два камня весом фунтов по пятьдесят рухнули перед строем и весело подпрыгивая смяли один из сараев. Те кому повезло (а их оказалось неожиданно много) порскнули во все стороны как мыши из под траченного мешка с зерном. Опять вылетела туча стрел – в этот раз, не безрезультатно, но все же многим удалось укрыться за стенами соседей или даже заскочить во внутрь. Третий камень пробил крышу соседнего, за ним осталось на земле несколько тел, но на движении это не как не сказалось. - Надо-же, требуше, и главное - они держали его заряженным… Или они глупее чем мы думали, или знают как это делать не рискуя нежной машиной. Присмотревшись к упавшим снарядам легат увидел что они связаны цепью. Но сказать ничего не успел, Ольгерд очевидно заметил ее еще раньше. - Да скорее всего собирались стрелять по коням или для перестрелки с нашим недостроенным – тоже сгодится. Нет, мы никуда прятаться не будим, вероятность что накроют мала, да и снаряжаться ему еще долго. Новые сараи тем временем выстроились друг за дружкой – создав закрытый от стрел путь прямо к двум уже стоявшим под стеной левого равелина. Из них потоком стали выходить «тягатели» вместо них им на встречу пошел поток войск. Основной мост, по которому подвозили материалы к строящейся башне уже полыхал подожженный обороняющимися, удержать равелины они похоже не рассчитывали и тех кто в них уже списали в потери. Осажденные внутри тоже наверняка судорожно готовились к обороне, бежать им было некуда – чуть раньше с крыш «фланкирующих» при помощи арбалетов на мостки забросили кошки с веревками. Затем дружно попятившись натянули веревки, а затем навалившись на край сараев сорвали мостки в воду. Вышло это неожиданно легко, так что чуть сами не перекинулись. - Видимо, заранее подрубили, что бы нас не пустить. Никогда не угадаешь чем тебе предосторожность выльется. Но штурма не последовало, вместо него топоры вдруг смолкли и «путь» попятился и двинулся к второму равелину. С оставшимися двумя сараями некоторое время ничего не происходило, а потом они начали по чуть-чуть дымить, отчаявшись защитники попробовали сделать вылазку, но ворота были на противоположной стороне, крепко заложенные, да и что можно сделать с набитым до верху дровами вовсю подыхающим зданием? На поле установилась относительная «тишина», горели сухопутные «брандеры» уже и у второго равелина, «стрелковые» сараи доламывали остатки укрепления на глясисе расширяя проходы, «транспортные» выстраивали коридор к левому наветренному «стрелковому», арбалетчики на стенах и в сараях перебрасывались стрелами – без видимого результата, защитники бастионов просто ждали когда прогорит тын и осаждающие пойдут на штурм. Первыми поняли свою ошибку – защитники равелинов. В «брандеры» по мимо сухих дров было положено немало твердой смолы и множество рогожных мешков с «горючим камнем». Легат с усмешкой вспомнил, как его местные убеждали что камень может гореть, а он сомневался. В принципе – правильно сомневался, но как он при этом вонял! Совершенно черный дым, как вода затопил оба равелина, превращая день в непроглядную ночь и разрывая легкие непередаваемым смешением запахов – церкви (местные священники за неимением ладана использовали канифоль) и «гиены огненной». О стрельбе речь уже не шла, стоял вопрос смогут ли защитники оказать хоть какое-то сопротивление или задохнутся как лисы в норе? За одно под раздачу попал и правый «фланкирующий» сарай, причем о нем вспомнили только когда он самовольно «выполз» (причем именно выполз) из облака дыма. Примчавшись разобраться с невыполнением приказа увидели тягостную картину. Сотня человек, за спиной стоящего на оленях командира, неудержимо рыдала давясь кашлем, причем проделывалось все это лежа – стоять они не могли. Разбор ситуации много времени не занял, но неожиданно удивил тем насколько быстро меняются люди на войне, да и получив власть… - Так, десятник, что не оправдываешься – это хорошо. (хорошо или плохо, но говорить он скорее всего просто не мог). Что приказал отходить – неплохо, значит твои люди за нарушение приказа отвечать не будут. Твоя вина – отход без приказа, то что ты там не мог остаться, мне и без тебя понятно, потому за это – десять плетей, чтобы других желающих нарушать приказы не было. А вот решение ты принял – правильное, но ТЕБЕ совсем невместное, за это – СОТНИК, завтра утром приходишь на совет. - Отряд – сменить, «левому фланкирующему» – предать чтобы если ветер поменяется, сразу отходили, но чтобы «правый» успел к этому моменту на берег рва выйти, ясно? – не девки прочихаетесь. Работы за это время – продвинулись и существенно. На берегу рва боком стояла странная конструкция – боковые стенки были поднять практически горизонтально на веревках и опорах из открытых торцевых ворот со стороны глясиса подходило уже два коридора из одного непрерывным потоком шли груженные телеги с грунтом, камнями и бревнами, в другой они уходили уже пустыми, если судьбы им не уготовала упокоится на дне рва. Ров становился уже просто на глазах – в каждую телегу входит 12 квадранталлов или 35 модий чтобы сделать ров уже на один пасс надо 77 телег это много или мало? Да как посмотреть – если телегу вместо лошади тянет десяток, а пять десятков стоя по краям рва непрерывно бросает в нее лопатами песок, так что к концу она доходить загруженной, если при разгрузке ее просто переворачивают подсунув под днище слеги, если все это делается бегом под стрелами которые хоть и не косят направо и на лево, но напоминают о себе весьма неприятно, словом – довольно быстро но на «по щучьему веленью». Засыпать ров заканчивали уже под вечер, несколько раньше выше по течению наконец прогорели крепи штолен которыми как сыр мышами был изъеден обрыв и часть обрыва на развилке со старицей съехала в реку соединившись с дамбой – вода ушла в старицу и река в районе крепости и ров вместе с ней начали стремительно мелеть. Уже в сумерках доползли до противоположного берега рва, где их и по приветствовали – громадное бревно рухнуло с тына и набирая обороты понеслось на встречу. Но в этот раз повезло – вдоль рва шла широкая тропа для обхода и по ближнему к рву краю был набит частокол , удержать бревно он понятно не мог, но оно ударилось в него сначала одним краем было подброшено в воздух, где описав замысловатую дуге «приласкало» только по одному углу, после чего рухнуло в ров. Сарай же перекосился невообразимо, но устоял. - Этого уродца, поставить справа, чтобы защищал от следующих «подарков» и засыпать землей. Засыпать ров левей – чтобы недостроенная башня прикрывала нас от стен. И вообще – какой идиот вывел отсыпку на это место? Начать отсыпать пандус на высоту не достроенного сруба башни, там всего полтора роста – должны до темноты управится. В темноте наконец действительно смогли поднять , но еще до этого момента – сруб успели забросать фашинами из сырых хлыстов – до верху, что оказалось к месту когда вылезший на верхушку рукотворной горы сарай от души полили расплавленной смолой со стены. Мола понятно скатилась с крыши, но главное – не загорелись сложенные под ним фашины, хотя дыма вышло от души. Вообще - тут вышла некоторая несогласованность, поскольку следом за смолой прилетело еще одно бревно раскатав его в блин. Но людей то там уже не было, спасаясь от вонючего дыма и ожидая не вызовут ли действия осажденных хороший пожар все отошли назад. - Ну и что им мешало сделать наоборот? Сначала разломать а потом полить выскочивших? Потери были бы больше… - Может котел там уже стоял, а бревно приволокли потом – на замену сброшенному? Котел с расплавленной смолой не сильно подвинешь… В общем - скоро на остове башни стояло уже два сарая и с них непрерывно забрасывали фашинами (на этот раз сухими, но понимание этого момента осаждёнными пришло позже) до середины стены – точнее временной заплатки воткнутой на то место, где должна была быть задняя стена башни. Под конец – загрузили в сараи все сто могло течь и гореть и подпалив эту конструкцию свалили по дальше, гореть столь монументальная конструкция как башня (пусть и недостроенная ) должна долго, заплатка прогорит точно да и тыну по краям не устоять. Может и весь тын запылать, но осажденные этого ясно не допустят. Одновременно с «главной линией атаки» подкравшиеся в темноте войска обложили хворостом и подпалили остальные равелины, после бойни устроенной двум первым они были оставлены без боя. Крепость оказалась в кольце огней – защитникам предстоит всю бессонную ночь пялится в огонь ожидая где из темноты будет нанесен удар, и это после недель нервомотки с имитациями штурмов и трудов сегодняшнего дня, который к стати не закончился – пожар только разгорался и бороться с ним предстояло в серьез и по стрелами. Уже засыпая (войска в течения дня отводили на отдых, а начальство было на поле боя непрерывно), надо было поспать хотя бы часа два, пред следующими трудами, легат с улыбкой вспомнил детскую сказочку с которой все началось: «И-з-б-у-ш-к-а н-а к-у-р-ь-и-х н-о-ж-к-а-х» пробормотал он слова слабо знакомого языка – ну и «сказочки» рассказывают местные мамаши детишкам на ночь… "
Так что видим? Мужичек уже не молод, но еще крепок, на коленях и локтях следы травы и земли, но в основном одежда чистая, движения с достоинством, хотя сейчас пытается выглядеть суетливым – из работников, причем наделенный достаточной властью, артельный старшина или староста… Пытается выглядеть неуверенным и незначительным, отводит взгляд, но в глазах мелькает хитринка – совсем не прост… А вот волнуется похоже сильно – от того речь путанная.
- Ты кто таков будешь? - Местные мы… Вот… На работах тут… эта, вот… самое… За старшего я… у тех кто с Залучья собрался… Это самое… Так сказать… Когда бормотание пошло на третий круг и новой информации в нем перестало появляется, давно понявший, что задал вопрос через чур резко собрал последние остатки человеколюбия и попробовал направить разговор. - Расскажи, что тебя беспокоит, сын мой. Мужик поперхнулся на полуслове, замер переваривая такое обращение от практически его ровесника и помывшись затянул по новой, хвала господу – хоть на другую тему. - Я тут вот… подумал… Жить то хочется… Может можно… Ведь не ровен час… Я вот и подумал… А там ведь стрелы… Мне бы с вождем… Но… Нрав то у него… Как бы так… ну не знаю… Но жить то хочется… Но ведь если не по нему… Как бы знать… заранее… «Тут он прав»,- подумал легат, «Тут и святой не выдюжит, а Ольгерд явно кротостью не отличается» - Ты сын мой, рассказывай мне, я немного сведущ в том как может отнестись наш вождь к твоим мыслям. Рассказывай мне, что ты надумал, а потом решим. - Мне тут … приснилось… вчерась… Ведьма одна была… Так у нее… - Какая ведьма? Где живет? - Ну, дык она из сказки… детишкам… на ночь… мамки завсегда сказывают…
Яростно сопящая охрана заключила мужика в кольцо, на лицах читалось желание разорвать в клочья по первому знаку. Легат тоскливо огляделся по сторонам – вдруг каким то чудом поблизости оказалась его булава. Но ее не было, да и быть не могло - верная подруга спокойно дремала в палатке прислонившись к седлу.
В виду невозможности прикоснутся к знакомой рукояти, рука судорожно ухватилась за другой знакомый предмет – четки. Это простое действие неожиданно успокоило, знакомые ореховые бусины, отполированные тысячами касаний, внушали уверенность, что весь мир свихнулся, а спустя три бусины на легата сошло спокойствия и ощущение разлитого в воздухе счастья. Последнее легат счел знаком свыше.
- Я вижу, что разговор нам предстоит долгий, потому давай присядем, да и начнем сызнова.
В ходе неспешной традиционной беседы, мужик оказался совсем не косноязычным, и из него совсем не надо было каждое слово тянуть клещами. В результате беседы легат стал счастливым обладателем сведений: про погоду, про собранный урожай этого лета и виды на будущий, здоровье всех восемнадцати членов семьи, имен внуков и правнуков, куда и как удачно вышли замуж дочки, краткой характеристики качеств нынешнего старосты плавно перешедшей в исчерпывающую, а также полную тайн и подводных течений взаимоотношений местных кланов, с которых неведомым образом перешли к полной родословной и любимых привычек коровы, а также перечня всех значимых событий в ее жизни, потом так же детально была рассмотрена судьба лошади и вот уже с нее удалось перейти на текущую работу, после чего на легата был вывален ворох сведений по текущей жизни лагеря (легат отметил для себя пару мелочей за которые кое кому предстоит украсить собой виселицы, а то как то они стали пустоваты), множество забавных и трагических случаев, пяток весьма дельных замечаний по ведению работ и тут наконец добрались до сна будь он не ладен и связанного с ним предложения.
Выслушав которое легат понял, что оно явно стоило потраченного времени. В результате чего день спустя Ольгерд не скрывая скепсиса рассматривал собранное на укромной полянке сооружение, а два дня спустя стронутый махонький камешек превратился в неудержимую лавину. Штурм. раннее утро
В то раннее утро события сначала развивались по накатанному. Ночная смена осаждающих, только что закончившая «ночной шум» под стенами, и имитации атаки, не спеша уходила отсыпаться. На встречу ей через раздвинутые рогатки выходила «утренняя», ближе к обеду ее сменит «дневная» - все как обычно.
Но сегодня – был особенный день, потому как вслед выходящим войскам на затянутое туманом поле не спеша выбрались… три сарая. Не слишком высокие коньки крыш торчащие из туманной говорили о том вполне однозначно.
Пока дозорные вместе с измученным усилением не спавшим всю ночь терли глаза и пялились друг на друга и на поле в безуспешной попытке понять - что же это им пригрезилось, сараев стало уже семь, и они построившись журавлиным клином двинулись в сторону двух равелинов прикрывающих стройку угловой башни.
Зрелище было настолько потустороннее, что они спокойно преодолели две трети расстояния прежде чем защитники догадались что это не мара и ударили в набат. Из равелинов вылетела туча стрел… и ничего не произошло. Также плавно строения плыли вперед по пояс в тающем уже тумане. Со стен в сторону странной атаки мелькнули стрелы крепостных арбалетов, уже не стрелы даже а скорее сулицы, раздался трескучий удар и опять ничего не произошло.
«Да и произойти не может», подумал про себя легат, сдерживая невольную улыбку от воспоминания событий двухдневной давности. Немного ранее
- и что это есть? – сомнение в голосе Ольгерда было слышно отчетливо. «Надо будет поговорить с ним после, что сомнение и нерешительность – единственное, что вождь не может проявлять прилюдно. Охлос не простит колебаний – человек думающий за него не должен сомневаться». - Дать определение сложно, я бы сказал что это осадная башня… положенная на бок. - Как то неказисто…
Вид этого чуда был действительно странноват – прямоугольный каркас из зеленых хлыстов. Два с половиной пасса в ширину, четыре с половиной в длину и полтора в высоту (4х7х2,5 метра). К продольным жердям каркаса с двух сторон приматывались хлысты толщиной в руку. Венчала это сооружение двускатная крыша того же материала. Выглядело все это клеткой для перевозки зверей - потому что жерди располагались в шахматном порядке и не создавали сплошной стены.
- Ну и как этот набор щелей может защитить от стрел? Нет, жердь толщиной в руку – стрелу не пропустит, но это если по середине, а если с краю чиркнет? - если с краю, то касание заставит стрелу чуть повернутся и вонзится точно в жердь второго ряда, если еще под большим углом, то за два касания стрелу развернет так что она пойдет вдоль стены и никому повредить не сможет. Да что я рассказываю, сын мой, ты же сам это мне и растолковывал. - Мы с вами святой отец, можем убеждать друг друга сколько угодно, но желающих залезть в эту штуку боюсь не найдем даже под угрозой немедленного повешенья. - Дозвольте мне, пан воевода, - оба участника спора с удивлением обратили взоры на мужичка о котором между делом забыли. - Что дозволить? – вызверился на него Ольгерд, заводясь от невиданной наглости. - Показать, что стрелы в ней не страшны, моя задумка – мне и показывать. - Верно говоришь, да и обычай есть – строитель всегда под мостом построенным стоит когда по нему первые телеги идут. Ступай, жив будешь, будет тебе награда. Проследив за плетущейся в сторону сарая фигурой на подгибающихся ногах, легат тоже решился. - Пойду и я с ним , сын мой, не стоит бросать без утешения человека в дело которого веришь. Ольгерд внимательно в гляделся в спокойное лицо под клобуком, и видимо все же что то разглядел – не стал спорить, а только улыбнулся глазами. - Да хранит вас Господь! Напомните этим овцам, вообразившим себя волками на что способна искренняя вера.
Ну, вера верой, а путь в стадий показался легату длиннее тысячи оргий. Очень сложно было одновременно держать спину прямо, изображать смирение и при этом не плестись как на закланье. Добрались наконец, как только были захлопнуты ворота, или что то вместо них, изобретатель этого недоразумения мигом утратил всю нерешительность и обреченность. Мыстью по древу метнулся на верх и сволок от туда четыре плетеных толи щита, толи плетня и замер в изумлении уставившись на лопату в руках «святого отца» которую он мигом раньше извлек из под рясы. Оба на миг отвернулись скрывая ухмылки затем лопата была реквизирована и очень быстро рядом с «ковриком» из аккуратно снятого дерна появилась уютная двухместная могилка, а воткнутые по ее краям плетни обзавелись подкреплением в виде валов из вынутого грунта в полпасса.
Разместившись со всеми удобствами, крикнули что можно начинать, благо посмотреть на это зрелище сбежалось чуть не четверть лагеря и пришлось принимать меры к наведению порядка. Первые робкие стрелы вообще не вонзились судя по ударам , после дело пошло серьезней. Дабы не перекрикиваться после каждого выстрела легат для поднятия собственного духа и благочестия окружающих затянул первый пришедший на ум псалом, второй «осадник» подвывал без слов, а когда легат остановился чтобы перевести дух – затянул судя по роже какую то похабщину, ну да пусть ему.
«Атакующие» тем временем впали в азарт, начали подходить шагов на двадцать и стараться выцеливать щели, наконечники начали высовывается внутрь, но и только. Но чуть позднее – за них взялись в серьез, слаженный залп арбалетчиков сопровождался треском раскалываемой древесины и заставил обоих прилечь на дно ямы и допевать партию уже в положении лежа.
Перепугались в общем то зря – хоть болты и просовывались внутрь больше чем на половину, но даже самые «удачливые» из них бессильно падали едва проскочив во внутрь. Поранить они могли – а вот убить вряд ли. Следовало признать – пройти во внутрь и кого-то убить имели шанс только бронебойные стрелы, но кто будет тратить дорогущие стрелы на противника которого даже не видно? Да и много их не бывает…
Но Ольгерд в очередной раз удивил своего учителя, можно было бы сказать «приятно» наблюдай легат действие с наружи, а не изнутри. Раздалась команда и на станы и крышу упал целый град из стрел, а следом во внутрь проникли отблески огня и вонь гари. Через пару сотен ударов бешено колотящегося сердца сарай снаружи наверняка напоминал горящий стог сена, а изнутри зрелище было… если опустить неподобающие сану мысли, то незабываемым.
Гарь горящего масла и пакли не давала дышать, так что пение мигом перешло в кашель, дальше старались дышать через рукав и пореже. Но, в принципе было терпимо, стрелять с наружи давно перестали стрелы прогорали. Легат еще раз удивив «соратника» вытащил флягу с вином и отхлебнул чтобы смыть запах гари, после чего предложил отметить «чудесное спасение».
Вот за этим «причастием» и застал их Ольгерд - взволнованные глаза воспитанника в щели между крышей и воротами (он заглядывал не сходя с коня) согрели душу в месте с вином и настроили на всепрощение.
- Хорошо устроились, съехидничал вождь и бросил через плечо – Двое ко мне, остальных не подпускать, скажите что все в порядке, смотрим. Двое вошедших воинов не проявили эмоций ни словом ни выражением лица, «плетни» уже отправились на потолочную стреху, лопатой мигом заровняли яму и аккуратно прикрыв сверху дерном потоптались туда сюда. Ольгерд тем временем ходил туда сюда трогая высунувшиеся наконечники, только изредка хмыкая. - Так, остальные небось уже извились…. – и приказным тоном, - Построить всех желающих в колонну по четыре и прогнать через середину – пусть полюбуются. - А мы с вами, святой отец, давайте отойдем поговорить… - Ну, я рад что по крайней мере огнем с этим бороться можно. -? - Ваша задумка не развалилась только по тому, что я разрешил взять у кузница проволоки припасенной для ремонта кольчуг. Не перевязали бы по углам и в ответственных местах… Мочало то все перегорело. - Ну если мочало хорошенько намочить, крышу укрыть сырыми шкурами или мокрой рогожей… - Само собой, так и сделаем, хорошо получилось теперь осталось только тренироваться.
***
И вот теперь внутри пять десятков человек перекинув через спину мочало тянули по полю это дело как говорится «на горбу». Вторые пять десятков – были готовы драться или сменить уставших, хотя как может устать мужик пронесший мешок с зерном на стадию? Сто фунтов или на местные три пуда, это совсем не много если не бегать с ними марафон.
Первая партия сараев достигла цели – четыре из них встали по двое «в затылок» вдоль стены равелина, закрыв ему нижние бойницы стеками, а верхние – крышей. Затем откинув стенку во внутрь стали азартно рубить стены между бойницами, которые прикрыли чтобы не мешали щитами. Да же встали по внешним бокам равелинов уперевшись в глясис, немецкий арбалетчик и два его помощника освоивших трофейные самострелы, полезли на верх и прячась за стационарными щитами начали обстреливать узенький мостик по которому в равелин бежала подмога.
Те кто находились внизу, тоже времени зря не теряли – распахнутые ворота стали щитами упавший прямо на колья глясиса трап из под крыши – тоже, под их прикрытием бодро заработали топоры прогрызая путь вперед. Прикрытие ясно не было абсолютным, с стен крепости летели стрелы и болты, но и арбалетчики просто так это дело не спускали надежно прикрытые они успешно сбивали прицел – раненых пока было не много.
Две сотни ударов сердца и можно было передвинутся в перед, семь передвижек – и трап лег в воду. Тем временем – в атаку пошла еще чертова дюжина «сараев», а обороняющиеся начали проявлять признаки организованного сопротивления, пока правда бестолково. С левого равелина перебросили на крышу одного их сараев горшок с маслом – вяло коптя оно потекло по мокрым шкурам прикрывая крышу. Смелый идиот это сделавший – получил болт в упор, больше таких попыток не предпринималось – с крыши масло текло на стену равелина, а она была деревянной…
- Молодцы,- прокомментировал Ольгерд, - Устраивать пожар в доме в котором сидишь, даже веселей чем пилить аналогичный сук.
Вторая попытка была заметно серьезней – новая партия «осадных сараев» еще не успела преодолеть половину пути, ка со стороны крепости раздался хлопок и два камня весом фунтов по пятьдесят рухнули перед строем и весело подпрыгивая смяли один из сараев. Те кому повезло (а их оказалось неожиданно много) порскнули во все стороны как мыши из под траченного мешка с зерном. Опять вылетела туча стрел – в этот раз, не безрезультатно, но все же многим удалось укрыться за стенами соседей или даже заскочить во внутрь. Третий камень пробил крышу соседнего, за ним осталось на земле несколько тел, но на движении это не как не сказалось.
- Надо-же, требуше, и главное - они держали его заряженным… Или они глупее чем мы думали, или знают как это делать не рискуя нежной машиной. Присмотревшись к упавшим снарядам легат увидел что они связаны цепью. Но сказать ничего не успел, Ольгерд очевидно заметил ее еще раньше.
- Да скорее всего собирались стрелять по коням или для перестрелки с нашим недостроенным – тоже сгодится. Нет, мы никуда прятаться не будим, вероятность что накроют мала, да и снаряжаться ему еще долго. Новые сараи тем временем выстроились друг за дружкой – создав закрытый от стрел путь прямо к двум уже стоявшим под стеной левого равелина. Из них потоком стали выходить «тягатели» вместо них им на встречу пошел поток войск.
Основной мост, по которому подвозили материалы к строящейся башне уже полыхал подожженный обороняющимися, удержать равелины они похоже не рассчитывали и тех кто в них уже списали в потери. Осажденные внутри тоже наверняка судорожно готовились к обороне, бежать им было некуда – чуть раньше с крыш «фланкирующих» при помощи арбалетов на мостки забросили кошки с веревками. Затем дружно попятившись натянули веревки, а затем навалившись на край сараев сорвали мостки в воду. Вышло это неожиданно легко, так что чуть сами не перекинулись.
- Видимо, заранее подрубили, что бы нас не пустить. Никогда не угадаешь чем тебе предосторожность выльется.
Но штурма не последовало, вместо него топоры вдруг смолкли и «путь» попятился и двинулся к второму равелину. С оставшимися двумя сараями некоторое время ничего не происходило, а потом они начали по чуть-чуть дымить, отчаявшись защитники попробовали сделать вылазку, но ворота были на противоположной стороне, крепко заложенные, да и что можно сделать с набитым до верху дровами вовсю подыхающим зданием?
На поле установилась относительная «тишина», горели сухопутные «брандеры» уже и у второго равелина, «стрелковые» сараи доламывали остатки укрепления на глясисе расширяя проходы, «транспортные» выстраивали коридор к левому наветренному «стрелковому», арбалетчики на стенах и в сараях перебрасывались стрелами – без видимого результата, защитники бастионов просто ждали когда прогорит тын и осаждающие пойдут на штурм.
Первыми поняли свою ошибку – защитники равелинов. В «брандеры» по мимо сухих дров было положено немало твердой смолы и множество рогожных мешков с «горючим камнем». Легат с усмешкой вспомнил, как его местные убеждали что камень может гореть, а он сомневался. В принципе – правильно сомневался, но как он при этом вонял!
Совершенно черный дым, как вода затопил оба равелина, превращая день в непроглядную ночь и разрывая легкие непередаваемым смешением запахов – церкви (местные священники за неимением ладана использовали канифоль) и «гиены огненной». О стрельбе речь уже не шла, стоял вопрос смогут ли защитники оказать хоть какое-то сопротивление или задохнутся как лисы в норе?
За одно под раздачу попал и правый «фланкирующий» сарай, причем о нем вспомнили только когда он самовольно «выполз» (причем именно выполз) из облака дыма. Примчавшись разобраться с невыполнением приказа увидели тягостную картину. Сотня человек, за спиной стоящего на оленях командира, неудержимо рыдала давясь кашлем, причем проделывалось все это лежа – стоять они не могли. Разбор ситуации много времени не занял, но неожиданно удивил тем насколько быстро меняются люди на войне, да и получив власть…
- Так, десятник, что не оправдываешься – это хорошо. (хорошо или плохо, но говорить он скорее всего просто не мог). Что приказал отходить – неплохо, значит твои люди за нарушение приказа отвечать не будут. Твоя вина – отход без приказа, то что ты там не мог остаться, мне и без тебя понятно, потому за это – десять плетей, чтобы других желающих нарушать приказы не было. А вот решение ты принял – правильное, но ТЕБЕ совсем невместное, за это – СОТНИК, завтра утром приходишь на совет. - Отряд – сменить, «левому фланкирующему» – предать чтобы если ветер поменяется, сразу отходили, но чтобы «правый» успел к этому моменту на берег рва выйти, ясно? – не девки прочихаетесь.
Работы за это время – продвинулись и существенно. На берегу рва боком стояла странная конструкция – боковые стенки были поднять практически горизонтально на веревках и опорах из открытых торцевых ворот со стороны глясиса подходило уже два коридора из одного непрерывным потоком шли груженные телеги с грунтом, камнями и бревнами, в другой они уходили уже пустыми, если судьбы им не уготовала упокоится на дне рва.
Ров становился уже просто на глазах – в каждую телегу входит 12 квадранталлов или 35 модий чтобы сделать ров уже на один пасс надо 77 телег это много или мало? Да как посмотреть – если телегу вместо лошади тянет десяток, а пять десятков стоя по краям рва непрерывно бросает в нее лопатами песок, так что к концу она доходить загруженной, если при разгрузке ее просто переворачивают подсунув под днище слеги, если все это делается бегом под стрелами которые хоть и не косят направо и на лево, но напоминают о себе весьма неприятно, словом – довольно быстро но на «по щучьему веленью».
Засыпать ров заканчивали уже под вечер, несколько раньше выше по течению наконец прогорели крепи штолен которыми как сыр мышами был изъеден обрыв и часть обрыва на развилке со старицей съехала в реку соединившись с дамбой – вода ушла в старицу и река в районе крепости и ров вместе с ней начали стремительно мелеть.
Уже в сумерках доползли до противоположного берега рва, где их и по приветствовали – громадное бревно рухнуло с тына и набирая обороты понеслось на встречу. Но в этот раз повезло – вдоль рва шла широкая тропа для обхода и по ближнему к рву краю был набит частокол , удержать бревно он понятно не мог, но оно ударилось в него сначала одним краем было подброшено в воздух, где описав замысловатую дуге «приласкало» только по одному углу, после чего рухнуло в ров. Сарай же перекосился невообразимо, но устоял.
- Этого уродца, поставить справа, чтобы защищал от следующих «подарков» и засыпать землей. Засыпать ров левей – чтобы недостроенная башня прикрывала нас от стен. И вообще – какой идиот вывел отсыпку на это место? Начать отсыпать пандус на высоту не достроенного сруба башни, там всего полтора роста – должны до темноты управится.
В темноте наконец действительно смогли поднять , но еще до этого момента – сруб успели забросать фашинами из сырых хлыстов – до верху, что оказалось к месту когда вылезший на верхушку рукотворной горы сарай от души полили расплавленной смолой со стены. Мола понятно скатилась с крыши, но главное – не загорелись сложенные под ним фашины, хотя дыма вышло от души.
Вообще - тут вышла некоторая несогласованность, поскольку следом за смолой прилетело еще одно бревно раскатав его в блин. Но людей то там уже не было, спасаясь от вонючего дыма и ожидая не вызовут ли действия осажденных хороший пожар все отошли назад.
- Ну и что им мешало сделать наоборот? Сначала разломать а потом полить выскочивших? Потери были бы больше… - Может котел там уже стоял, а бревно приволокли потом – на замену сброшенному? Котел с расплавленной смолой не сильно подвинешь…
В общем - скоро на остове башни стояло уже два сарая и с них непрерывно забрасывали фашинами (на этот раз сухими, но понимание этого момента осаждёнными пришло позже) до середины стены – точнее временной заплатки воткнутой на то место, где должна была быть задняя стена башни.
Под конец – загрузили в сараи все сто могло течь и гореть и подпалив эту конструкцию свалили по дальше, гореть столь монументальная конструкция как башня (пусть и недостроенная ) должна долго, заплатка прогорит точно да и тыну по краям не устоять. Может и весь тын запылать, но осажденные этого ясно не допустят.
Одновременно с «главной линией атаки» подкравшиеся в темноте войска обложили хворостом и подпалили остальные равелины, после бойни устроенной двум первым они были оставлены без боя. Крепость оказалась в кольце огней – защитникам предстоит всю бессонную ночь пялится в огонь ожидая где из темноты будет нанесен удар, и это после недель нервомотки с имитациями штурмов и трудов сегодняшнего дня, который к стати не закончился – пожар только разгорался и бороться с ним предстояло в серьез и по стрелами.
Уже засыпая (войска в течения дня отводили на отдых, а начальство было на поле боя непрерывно), надо было поспать хотя бы часа два, пред следующими трудами, легат с улыбкой вспомнил детскую сказочку с которой все началось: «И-з-б-у-ш-к-а н-а к-у-р-ь-и-х н-о-ж-к-а-х» пробормотал он слова слабо знакомого языка – ну и «сказочки» рассказывают местные мамаши детишкам на ночь…
PS al1618, интересно, но плохо думаете мишкины ходы
Действительно такое впечатление что "никого нету дома!"
С диверсиями - сложно, противник взявший крепость в осаду по отношению к внешнему миру - тоже сидит в осаде построили две линии блокады, эшелонированную оборону и сидят себе, - решая задачи по мере их поступления. Главную пакость - спровоцировав межклановые разборки и подкупом и запугиванием разделив местных на тех кто ушел в лес и тех кому есть что терять, они сделали. К тому же - фуражирам ЗАПРЕЩЕНО грабить, и вообще всяческие вольности. А вот пришедшая "помощь" из Ратного и т.д. как вы думаете будет поступать? не уж то тоже платить тем кого они должны "защищать"?
Тоже касается и Игуаны - у него одни скорпионы на стенах вот и пусть пробует ими воевать - без главного коллибра Тиребуше - воткнул просто ради справедливости, а то защитники совсем голые вышли
Просто подтащили - загородили амбразуры, предавая по цепочке набили всем горючим и подпалили.
Потом вошли в брешь и перебили всех кто остался - Игуана специально сделал так что укрыться внутри негде, чтобы захват ничего не дал.
Старый задал такие НУ (десятикратный перевес) что при наличии командира чуть умнее табуретки - выиграть нереально. Был расчет на действительно классные укрепления, но опять же если есть время подумать...
Сначала нужно насобирать таких оглобель достаточное количество причем обязательно хоть чуть-чуть ровных чтобы они достаточно плотно прилегали. И то арбалетная стрела будет прошивать навылет метров с пятидесяти, а стрелы спокойно влетать в щели и стыки. Про скорпиончики и балисты вообще молчу. Причем набор стенок из такого материала без щелей достаточно проблематичен. Если делать с перекрытием то получится переутяжеление и избушка далеко не уползет, если вообще уползет, а в щели будет залетать достаточно стрел от луков не говоря о арбалетах, народу проще сделать ростовые щиты. Можно попробовать плести как бы заборные панели(типа «тын») но для этого нужна достаточно гибкая древесина вроде ивы. Однако если толщина хлыстов будет больше 3-4см щели буду слишком большими да и плести их плотно, трудно, из-за неровностей. Ну да ладно пускай будут избушки-сарайчики, посмотрим как теперь Вы будете выручать осажденных, или будем дружно ждать Старого???Пускай Он и выкручивается???
Как видно - шансы имеет только бронебойный или шиловидный и с очень малого спектра углов. но "удачно" попавший в одной плоскости - совсем не обязательно войдет также хорошо в другой
З.ы. стрелы на катртинке диаметром 8 мм наконечники шириной: 8мм бронебойный, 3,5 листовидный 7,2 срезень длинна стрел 70 см
если это был вопрос то посчитать не сложно: продолины 7х4(двойные)х2(две стороны)= 56 м попречины 4Х4х2=32 крестовины 8х4= 32 итого 120х 0,001256 (площадь)х 700 (сухое дерево) = 106 кило для сухого и 120 для сырого дерева
производство это традиционное - на всех территориях, отбить и вымочить не сложно, да и даже в этом нет необходимости - первым делом было установление с местными торговых отношений (с одновременным подрывом социальной базы партизан ) все что нужно (а веревки, рогожи, смола, еда - все это стратегический осадный материал) везут они.
А про ведьму - это он с перепугу ляпнул, хотя внимание этим привлек весьма удачно
У нападающих нет проблем с численностью, чтобы так трястись над потерями. у них проблемы с дисциплинированностью и управляемостью - в этом варианте плотный строй с ядром "профи" осуществляющим оперативное управление - единственный выход. Но он возможен только до определенного процента потерь, после которого стадо просто начнет разбегаться, а крепость- построена именно на стрелковое противодействие, причем на дальнем расстоянии (ставка на арбалет и скорпионы а не на луки) и недопущении противника в близкий контакт. В этом варианте "загородки" дающие мало того что приличную защиту так еще и задающие всем темп и направление движения - подарок.
К тому же - противник не в состоянии оценить эффективность стрельбы (а она в основном дает только легкораненых) и по неволе теряет присутствие духа.
К тому же - из арсенала изымаются самые эффективные наконечники того времени - срезни, которые имели самый высокую поражающую способность (просто за счет конструкции - широкого наконечника), они просто не в состоянии проникнуть через преграду, а все остальные - не наносят летальных повреждений СРАЗУ, к томуже составляют очень малый процент от общего спектра средств.
Что до сомнений - попробую нарисовать, но это на долго как то у меня не очень выходит...
а толщина - затраты энергии при пробивании как квадрат диаметра! толстыми - их делали чтобы он не переломился в момент выстрела К тому же - болт ОЧЕНЬ быстро теряет энергию - на 100 м от нее уже не остается 1/3 от первоначальной (стрела правда еще быстрее).
Про стены - писал, стена из ракушечника (он очень пористый) защита сомнительная. Статуи - никогда не отливают цельными (это тонкая оболочка с большими пустотами внутри) иначе на них не хватит никаких денег и весить такая статуя будет немерено...
по частям - тут все довольно просто. 1. Арбалетные стрелы вязнут в щитах, причем - не в слишком и толстых. Просто за счет высокого трения древка. У нападающих- большая проблема с дисциплиной и стойкостью наемников - куда то двинутся они могут только толпой и так же толпой получив по носу повалят назад смешивая порядки. 2. Щиты как индивидуальные так и групповые - использовались при штурмах всегда, групповые понятно эффективней. НО - вся крепость и т.д. рассчитана на фланкирующий и перекрестный огонь, уровень координации для защиты от такого огня явно превышает обученность имеющейся толпы потому и есть идея. Сделать легкие щиты закрывающие СО ВСЕХ СТОРОН, прилепить их на каркас чтобы обеспечить равномерность движения и невозможность стаду разбегаться .
Конструкция - максимально легкая, полторы тонны для 75-100 чел это не вес. что до жетскости, она ей не сильно и нужна - коробчатое основание и крестообразные (от верхнего угла к противоположному нижнему) вдоль длинных сторон, волне достаточно (к сожалению - не смог освоить прогу чтобы нарисовать )
Само собой (и писал) - там никакой проволоки (только мочалы), она была только в "демонстрационном варианте". Да и упор - не на максимальность защиты а на скорость и маневренность.
Защиту - тоже дает избирательную, Срезни преодолеть ее не в состоянии (слишком широкое - обязательно на пути встретится преграда), с некоторых углов (нормальных и близких к ним) - защита сплошная, с перекрытием, с других - скорее отклоняет стрелы поворачивая их вдоль щита. Вся задача - не сделать неодотлимую преграду, а заставить стрелу терять энергию чтобы она стала неопасной (для легкого доспеха или щита) Вполне преодолима для бронебойной стрелы - но таким дорогим девайсом не будут стрелять не видя цели, и она даже пройдя во внутрь не наносит в отличие от срезней ОСТАНАВЛИВАЮЩИХ ПОВРЕЖДЕНИЙ - ну ткнули шилом, чтобы на верняка это надо в печень попасть или в голову...
3. Весь психологический эффект - именно в этом, целей не видно и эффективность стрельбы непонятна, поскольку сооружение продолжает шустро двигаться - значит оно вообще неуязвимо к тому же - подгадали к утреннему туману и когда гарнизоны уже всю ночь ждали штурма. Согласись, торчащие из туманов крыши - зрелище просто сюрр.
надо бежать - пока поругай этот план, а потом продолжим
