Тогда Мишка сидел на лавочке и дожидался Юльку, чтобы наконец решить свою дальнейшую судьбу. Однако разговор не удался изначально. Лекарка была на кого-то обозлена и вовсю летала на реактивной метле. Когда Мишка попытался ей рассказать, о том, что его активно пытаются женить на дочери боярина Федора, но подспудно окончательный выбор оставляют все равно за ним, Юлька, даже не дослушав его речи, заявила, что ей все равно. – Юля! – в Мишкином голосе неожиданно прорезался официоз. – Ты выйдешь за меня замуж? – Ты что, сумасшедший!? – взвилась та. – Где ты видел замужнюю ведунью! – Значит, та уже выбрала свой путь, – обреченно произнес Мишка, чувствуя как рушатся его воздушные замки. – Да, выбрала, – насмешливо произнесла его собеседница. – Все выбрала – и ведовство, и тебя тоже. Ты-то себя со стороны хоть раз видел, а? Морда покарябанная, язык что помело, обращаешься со всеми как старик с непослушными детьми. Характер тоже не подарок, чуть что не по тебе – сразу расправа. Как я тебя только терплю, одна Макошь знает. Да кому ты такой нужен – от тебя любая девка без оглядки сбежит и рада будет, что просто жива осталась. – Мне все равно нужно жениться, – сказал Мишка, пронизывая Юльку мрачным взглядом. – Дед требует незамедлительного решения. – Ну так женись, кто тебя держит. Все равно от меня ты никуда не денешься, недели после свадьбы не пройдет, как ты на этой лавке окажешься. Тебе никто, кроме меня, не нужен и ты сам это прекрасно знаешь. И вообще, мне сейчас с тобой лясы точить недосуг, дела ждут. С этими словами Юлька скрылась за дверью, оставив Мишку на пороге, обуреваемого самыми противоречивыми чувствами. Такого состояния у него не было очень давно. Здесь смешивалось все: злость, растерянность, раздражение, обида, разочарование. Его природный пофигизм с трудом справлялся с такой ситуацией. Ощущение было такое, словно ему всенародно дали по морде грязной тряпкой, а он такое обращение оставил без должного внимания и оставил все как есть. Поэтому, чтобы не допустить срывов, он убрался подальше ото всех, закрылся в кабинете и хорошенько напился. Это Мишке мало помогло и он с головой погрузился в дела, которыми он ранее даже не подумал бы заниматься. В полуподвешенном состоянии он просуществовал все эти две недели, периодически срываясь на окружающих.
Юлька сейчас особенно отчетливо повторила свои слова и в ее мозгу вспыхнул огонь. А по голове будто бил молот наковальни «Да кому ты такой нужен, нужен, нужен, НУЖЕН!!!».
Катерина, слушая Мишку, попутно припоминала их первую встречу. Тогда, недалеко от ворот их встретил Корней Агеич и после приветствий поведал, что он сейчас позовет внука. Он-де последнее время чем-то сильно расстроен и зашугал всех холопов так, что к нему боятся просто подойти, не говоря о том, чтобы к нему обратиться. Катерина предложила воеводе свою помощь и в конце концов после непродолжительного совещания отправилась на встречу с бояричем одна. Увидев его взгляд, который, казалось, ровным счетом ничего не выражал, девушка решила его чем-нибудь расшевелить и, не придумав ничего более подходящего, попросту обругала. Однако реакция Мишки оказалась совершенно неожиданной – вместо вспышки гнева или простого возмущения он отреагировал так, словно его разбудили, но до конца от сна он еще не отошел. Дальнейшие события Катерину несколько разочаровали. Мишка вел себя как неопытный вьюнош, велся на самые простые подначки и порой выглядел просто смешно. Однако она не выдала своих чувств ни словом, ни делом, а аккуратно продолжала ему подыгрывать. Но, ближе к вечеру, Катерина заметила одну очень странную метаморфозу Мишкиного поведения. Пока они находились рядом, Мишка оставался тем самым лаптем, но стоило ей покинуть его и он, словно по мановению волшебной палочки, превращался в умудренного опытом мужика, становясь старше лет эдак на сорок. Она вспомнила сказку своей покойной няни: «Тело мальчика, ум старика – две души в одном теле». Катерина тогда усомнилась в ее словах. «Так не бывает.» «Бывает, дитятко, бывает. Только не каждому это дано. И разглядеть те души может не каждый ведун или волхв, но я тебя и этому научу.» Вспомнив те слова, Катерина тихо улыбнулась. Няня была весьма сведущей в травах, грибах и разных отварах и ядах, она ее научила всему, что знала. Научила как делать лекарство и как яд, как правильно приготовить тот или иной отвар, объяснила действие отваров и порошков на тело и сознание зверя и человека. Требуемый порошок у нее был в подсумке, нужно было только незаметно всыпать его в еду или питье, а через некоторое время можно было сесть рядом и спрашивать обо всем – человек рассказывал все, что он видел, слышал и помнил, упоминал о своих догадках, предположениях, изъяснялся почище чем на исповеди. Однако здесь было одно пока непреодолимое препятствие – ей с Мишкой нужно было остаться наедине, а такой возможности у нее еще не было. Возможность представилась в первый же вечер в крепости и Катерина использовала ее незамедлительно. Во время трапезы она незаметно подсыпала Мишке в щи небольшое количество своего порошка. Тот едва смог доесть. Отчаянно зевая, Мишка извинился и уполз в свою горницу, где уснул, не успев раздеться. Результат оказался превосходным – он проспал до обеда и появился на людях свежим и превосходно отдохнувшим. Катерина была на седьмом небе от счастья – угадала с необходимым количеством. Теперь можно было давать Мишке полную меру, приходить и слушать его рассказ. За день она аккуратно изучила свой ночной маршрут, расположение часовых и дежурных. Целый день она общалась с девками, вполуха слушая их сплетни, активно поспорила с Прошкой по поводу необходимости подковки лошадей, чем привела того в состояние небольшого шока, опробовала стрельбу из самострела, осмотрела работу лесопилки и кузни. Вечер и часть ночи прошли не менее продуктивно. Порошок оказался у Мишки в сбитне и он, пошатываясь, отправился спать. В свою очередь, Катерина тоже отправилась к себе, сославшись на усталость, однако, стоило ей выпить заранее припрятанную настойку, как сон будто рукой сняло. Приготовив легкий, словно пыль, порошок, она тихо выскользнула из своей ложницы. Недалеко от своей двери она увидела двух шептавшихся холопок, тихо подошла к ним и, резко сдув пыль со своей ладони, отшатнулась в сторону. Девки, выпучив глаза и тщетно пытаясь что-то сказать, медленно осели на пол. В их глазах плескался невообразимый ужас, а на губах выступили пузыри. – Скоро подействует мухомор, – прошептала Катерина. – И они уйдут до на некоторое время в потусторонний мир, а к утру все пройдет, но они не смогут вспомнить, даже то, что ели на ужин. Думаю, я за это время успею обернуться. По пути до Мишкиной ложницы она таким образом устранила со своего пути еще четверых встречных, в том числе не вовремя высунувшегося наружу Кузьму. Ох, не зря Катерину назвал Корней ведьмой, совершенно не подозревая о том, насколько он прав – своими порошками она свободно могла парализовать жизнь всего Ратного на целые сутки. Мишкин сон был тревожным. Ему снились какие-то странные тени и вихри, которые носились вокруг него и что-то чему говорили, задавали странные вопросы, а он отвечал, отвечал, отвечал. Катерина выспросила у Мишки многое из того, что он знал о Ратном, о крепости и их обитателях, о своей семье и о себе самом. От его слов у девушки шел мороз по коже, а душу обуревали самые разнообразные чувства и ощущения. Такого она никак не ожидала – засланец из двадцатого века, считая от рождества Христова. Затем, немного успокоившись, Катерина поднесла к Мишкиным губам маленький горшочек. – Отведай, боярич, – тихо прошептала она. После того, как Мишка отпил, его тревога мгновенно утихла и он погрузился в глубокий спокойный сон. Девушка выскользнула в дверь и также тихо вернулась к себе. Отклониться от намеченного пути ей пришлось только один раз, когда она едва не столкнулась с Ильей, исполнявшего обязанность дежурного наставника. Рядом оказалась ложница Кузьмы и Катерина воспользовалась этим в полной мере. Влив в глотку кузнечных дел мастера остатки настоя, она тихо покинула его спящим на полу у постели и накрыла одеялом. – Меньше ворочаться надо, – сказала она, покидая ложницу. Успешно добравшись до исходной точки, Катерина, сморщившись, выпила горькую настойку сон-травы и, в свою очередь, погрузилась в глубокий тихий сон.
Ближе к обеду следующего дня они стояли на высоком песчаном берегу и смотрели в сторону леса. Катерина наклонилась к Мишкиному уху и тихо прошептала. – Ратников Михаил Андреевич, как вы находите двенадцатый век в целом и свою теперешнюю жизнь в частности. Как ужаленный змеей, Мишка отшатнулся в сторону, уставившись на Катерину взглядом, полным безграничного удивления и ужаса, а из его горла вырвался нечеловеческий стон.
Тем временем за ними издалека наблюдали пять пар глаз. Федор, Алексей и Корней откровенно радовались тому, что их дети так быстро нашли общий язык. Теперь осталось лишь подогнать формальности и все будет отлично, а тогда и свадьба не за горами. Поэтому они быстро отправились обмывать общий успех. Демьян, все время ревновавший Мишку к Юльке, довольно быстро сообразил, что теперь он свободно может подкатывать к лекарке и тоже отправился в крепость, на ходу обдумывая предстоящий разговор. Исключением стала лишь сама Юлька. Ее с самого начала просто убивало Мишкино отношение к приезжей боярышне. Казалось, кроме нее он никого не видел. Нет, он продолжал по-прежнему с не меньшей, а порой и с большей энергией вникать в жизнь крепости, но вот к лекарке… Юлька уже успела с сотню раз проклясть свой поганый язык, почти столько же назвать себя набитой дурой и законченной идиоткой, но легче ни на йоту не стало. А уж слухи, которые потихоньку шевелились по крепости, и вовсе ее добивали. К примеру, один из таких гласил, что боярышня Катерина боярича Михаила попросту околдовала, а другой – что наоборот, сняла Юлькины (или Красавы) чары. И тут на берегу она увидела такое… Ей горло душили слезы, а отчаяние достигло небывалых вершин. Только сейчас она поняла, как чувствовал себя Мишка последние две недели. Теперь Юлька решила, после увиденного на берегу, встретиться с Катериной тет-а-тет и окончательно прояснить ситуацию. Окружающие ситуацию на самотек, естественно, не оставили и сразу же приняли кое-какие меры. Нинея в первый же день провела с Красавой большую нравоучительную и душещипательную беседу. Та проревела всю ночь, а наутро заявилась к Николе и потребовала, чтобы тот начал ее и Савву учить грамоте. К слову, достаточно быстро ученики достигли небывалого успеха к вящей радости учителя. В свою очередь, Корней предупредил Настену, чтобы та провела похожую беседу с дочерью. Однако ту задержали неожиданные обстоятельства и она прибыла только через два дня, в канун встречи основных соперниц.
Юлька удачно, как ей показалось, выбрала момент долгожданной встречи. Катерину она застала в конюшне, когда та чистила свою кобылу. – Слышишь, боярышня, – прошипела Юлька прямо с порога. – Оставь Мишку в покое. Он мой и будет таким вечно. Катерина повернулась и улыбнулась. – Здравствуй, лекарка Юлия. Говоришь, Мишка твой? Да забирай, я на него не претендую. – Что-о? – Юлька не могла поверить услышанному. – Ты его так просто отдаешь, после того что было у речки. – А-а, вот ты о чем, лекарка, – в голосе Катерины послышалась плохо скрытая издевка. – Так там Мишки и не было, был лишь боярич Лисовин Михаил Фролович, мой будущий муж. А Мишка вон в конуре на цепи сидит, этого медведя охотник Евстратий неделю назад в лесу поймал, не привык еще он к новому месту, сердешный. Когда до Юльки дошел смысл сказанного, она подняла руку и выкрикнула. – Да я тебя сейчас в порошок сотру! – И отправишься прямиком на костер. Если ты помнишь, сюда скоро епископ прибудет, крепость освящать. А он скор на суд и расправу, тем более ему здесь вообще никто не указ. С этими словами Катерина отвернулась и начала развязывать мешок с овсом. Лекарка молча ринулась в атаку. Ей было в тот момент совершенно наплевать, что она поступает как обычная баба. В голове было только одно: смять, растоптать, унизить соперницу. Но едва Юлька преодолела половину пути, как Звезда, злобно взвизгнув, взметнула вверх задние ноги. Если бы Катерина не успела отчаянным рывком дернуть за повод, голова лекарки разлетелась бы по конюшне словно гнилой арбуз, а так копыто задело лишь по плечу, да и то по касательной. Однако Юльке и этого хватило с лихвой – издав истошный крик боли, она, завертевшись волчком, тяжело рухнула прямо в кучу загаженной соломы. Настена, узнав от Юлькиных помощниц, что та отправилась в конюшню, со всех ног бросилась туда. Будучи уже неподалеку, она услышала пронзительные крики и ворвалась вовнутрь. Тем временем Катерина выпустила из руки повод и Звезда ринулась вперед, стремясь добить распластанную на полу Юльку. Настена отчаянным броском закрыла дочь собой и тут же кобыла обрушилась на нее сверху. Лекарка была просто отброшена в сторону, но Звезда круто изогнув шею, умудрилась цапнуть Настену за рукав, резко дернула, и та, в конце полета впечатавшись головой в нижний венец сруба, потеряла сознание. От неминуемой гибели Юльку снова спасла Катерина, повиснув на поводу и закрыв собой обезумевшую от ужаса лекарку. И тут же во дверь влетели Демьян, Влад и Прошка, а за ними еще несколько человек. Увиденная картина их ошеломила. Посреди конюшни на полу лежала Юлька с лицом белее мела, чуть поодаль распласталась Настена, а совсем рядом Катерина отчаянно теснила к стойлу свою любимицу. Влад стремглав бросился к Юльке, но пробегая мимо Звезды, вдруг почувствовал, что его кто-то цепко схватил за шиворот, словно сука щенка, и оторвал от земли. Оказывается, кобыла приняла его направление движения как угрозу хозяйке и снова вмешалась в дело. Катерина в сердцах влепила Звезде лихую оплеуху и та, наконец, опомнилась. Боярышня выхватила мальчишку из кобыльих зубов и осторожно поставила на пол, а сама аккуратно оттеснила при посильной помощи Прошки Звезду к стойлу, где ее в конце-концов удалось успокоить. Тем временем Демьян осмотрел пострадавших лекарок и пришел к довольно неутешительному выводу. Настена сильно ударилась головой, где буквально на глазах выросла огромная шишка, к тому же она была без сознания. У Юльки было вывихнуто плечо и она жутко страдала. Нести ее было практически невозможно – Юлька просто выла от боли. Но тут на помощь подоспела Катерина и взяла командование в свои руки. – Боярич Демьян Лаврович, – крикнула боярышня, одновременно хлопая того по плечу. – Немедленно разуться, лечить Юлию будем. – Зачем, – выдавил тот. – Необходимо сейчас же ей плечо вправить, не то она постепенно сойдет с ума. – Как? – спросил Демка, подспудно чувствуя нелепость заданного вопроса – Да просто, – ответила Катерина. – Ты снимаешь обувку, босой ногой упираешься ей в подмышку и аккуратно тянешь руку вверх. Юле будет очень больно, но как только рука станет на место, боль сразу же утихнет. Ребята, помогите нам! – Вы, двое, – раздавала Катерина указания, словно заправский военачальник. – Держите ей ноги. Влад – ты здоровую руку. Я – голову. Юля – боль не терпи, кричи, легче будет. Дема, ты готов? Ну, с богом. Начали! Когда Демьян потянул Юлькину руку вверх, ее вопль был слышен за километр. И вдруг боль резко оборвалась, а Катерина услышала такой желанный щелчок. – Победа! – вскрикнула она. – Получилось! А ну-ка, Юлия, пошевели рукой. Сквозь слезы Юлька попробовала осторожно двинуть рукой – боли не было. Тем временем Катерина уже осматривала Настену. – Она жива, немедленно тащите мне холодную воду и чистое полотно. Рядом с Катериной присел Мишка. – Кать, что случилось? – спросил тихонько он. – Потом расскажу, – также тихо ответила та. – А сейчас нужно лекарку привести в чувство. Миш, перевяжи Юле плечо, Демьян ей вывих вправил, но нужно наложить тугую повязку и отнести ее в лазарет. Затем она отвернулась к Настене, аккуратно смочила ей виски и осторожно надавила на шишку. Та глухо застонала и открыла глаза. – Юля, доченька, – выдохнула Настена. – Что с ней, она жива? – Жива, – успокоила ее Катерина, – плечо ей вправили, повязку наложат и в лазарет баиньки. Вы как? Голова сильно болит? – Да, – простонала лекарка. – Вам с дочерью нужно принять отвар сон-травы, выспитесь, а тем временем боль сама уйдет. – Спасибо, – прошептала Настена. Лекарок подняли на носилки и понесли к лазарету, Катерина шла позади и тихо рассказывала Мишке о происшествии. Правда, она опустила стартовый разговор и причину заварушки списала на … тень, которая упала от Юльки на нее. Вот Звезда и ринулась на ее защиту. Мишка ничего не ответил, но про себя отметил, что, по видимому, дело было не так уж и гладко, как старалась ему преподнести Катерина, однако давать этому делу какое-либо развитие он все рано не собирался.
