Так что Лёнька был двоюродным братом Гриньки, а следовательно, и Алёнки.

Примерно в неделе пути от нас, а может, днях в десяти, кончаются Туровские земли и начинаются Киевские.

чьи же это дружинники тут у вас разбоем занимались

Пастырь-то у вас из белого священничества – женатый, семейный.

обозный старшина Илья – низенький щуплый мужичок, заросший волосом так, что лица было почти не видно,

Стоявший на страже Складень заинтересовался

Петьки бвл злющим

Правильнее монашества.

Замечания окончены (пока), стиль легкий, читается удобно. Одним словом, труд требует поощрения

Но случись что – на защиту твою и всего твоего семейства поднимется самая страшная сила в Погорынье во главе с самим Корзнем. А это имя не только в Ратном уважением пользуется, но и язычников по лесам трепетать заставляет.
– Корзнем?

Поддержу Проходилмимо. Дружинники окружили бы усадьбу и, разделившись на двойки и тройки, защитников изрубили бы мигом.

Правильнее монашества.

Не стоит путать княжьих дружинников - профессионалов высшей пробы и типа тоже дружинников купца или боярина какого-нибудь. Вспомните дружину боярина Федора

дружинников купца

наоборот. Впрочм и белое духовенство несколько по канцелярски. Лучше скажем: священник то наш не из монахов и семью содержать должен

Но случись что – на защиту твою и всего твоего семейства поднимется самая страшная сила в Погорынье во главе с самим Корзнем. А это имя не только в Ратном уважением пользуется, но и язычников по лесам трепетать заставляет.
– Корзнем?
Сомнительно. Он ратнинец и как именами тайными не бросаться хорошо знает.

Меня за это чуть не склевали, когда я высказалась так в закрытом разделе. Может, хоть Вас послушают.

А Андрей смотрел на Алёнку, словно о помощи просил. Как же этот взгляд её по сердцу полоснул – столько в нём было невысказанной тоски … о чём? О семье и детях, которых у него никогда не было, о матери… возможно, о матери его нерождённых детей?
«О, Господи, да он же ребёнка никогда на руках не держал! Да как же это? Неужто и такой малости у него не было? Ну не своих, так братьев или племянников… а его и этим судьба обделила… За что?»

– Ты, гнида, смел! Своим языком молоть! – голос у Петьки бвл злющим. – Она там вас спасала! Показывала, что одна! Что мужей нет! Чтоб они про всё забыли! И под выстрелы вышли! И сама под болты шла! И сколько тех, не знала! И одного топором! Ты сам свой болт из поленницы выковыривал! А она даже бровью не дрогнула! А ты, гнида!..
Сколько ещё продолжалось бы это избиение, неизвестно, но на полянку выехал Михайла в сопровождении Андрея.
– Десятник Пётр! – Окликнул он брата. – Что тут у вас происходит?
– Да вот, Минь. – Петька брезгливо пнул последний раз парня – Языком своим поганым этот кобель треплет много. Про то, как вы тогда постреляли татей, ребятам рассказывал. Да не столько про то, сколько про Алёну. Ну, как она тогда… – Петька зло сплюнул, точно попав прямо в рожу валявшегося на земле парня. – И надо же! Куда стрелять, так он не видел! Чуть её же и не подстрелил, а что не надо, так всё в подробностях разглядел, паскуда! Да ещё и сказал, понимаешь, что с такой сестрой Гринька в Турове за год серебра соберёт побольше того, что имел. Насилу я его у братьев отнял, чтоб не убили, сам вот занялся… воспитанием.

В конце концов Алёнка решила порасспрашивать обозного старшину Илью Фомича, благо, поговорить он был большим любителем, а к Алёнке относился вполне доброжелательно.

Был бы Илья такой болтливый - убили бы давно.

Не согласна. Илья поболтать любит, но он далекооо не дурак. Не за что его прибивать.

Решение же проблемы следующее (набрасываю схематично, если потребуется разверну потом поподробнее) :

1. Не надо пихать Мишку в каждую дырку затычкой - в начале июля он лежит раненый, вот и пусть себе лежит поправляется. Без него вполне Лука с Осьмой, да Дмитрий с Петром справятся. Кстати, подкорректируйте немного поведение Осьмы - он всего два месяца в Погорынье, рановато ему пытаться что-то помимо Никифора двигать (вполне достаточно просто желания подробнее ознакомиться с местными условиями).
2. Не надо отдельного похода к Давид-городку. Вспоминаем начало 4-ой книги -
"Сотник Корней сегодня с утра свою волю объявил: трех баб с семействами к родителям возвращают, а пятерых просто изгоняют. До нашего торгового дела это прямое касательство имеет.
...
Они же по домам поедут, я разузнал, сухим путем. Значит, если с ними поехать, узнаем дорогу к их селищам. Сотник Корней им охрану дает, вот и нам бы с товаром вместе с ними поехать. Я почему к тебе пришел? У тебя в Воинской школе купеческие детишки обучаются караваны охранять, пусть бы съездили вместе с охраной - хорошая учеба получится. Ваша ключница собралась паренька в Воинскую школу с вестью послать, я его задержал. Если ты согласен, хозяин, то можно через того гонца и Петра с его унотами вызвать. Здесь их на три отряда разведем и к ратникам, которые охранять караваны поедут, приставим. Так как?
- А что? Дело хорошее. Согласен. Только надо у ратников спросить: согласятся ли отроков с собой взять?
- Я уже договорился - каждому ратнику по куне, и все покажут, объяснят, присмотрят за ребятишками в пути.
- Погоди, погоди... Мне тут рассказали, что народ на Младшую стражу зло затаил, как бы беды не натворить. Кто в охране-то пойдет?
- Лука и Тихон со своими людьми. Их четырнадцать и у Петра четырнадцать, сам Петр пятнадцатый. Выходит по десятку на караван. И я по одному работнику пошлю. "

Теперь допустим, что два семейства направляются к своим родственникам по одной и той же дороге (то есть их селения расположены в одном направлении, но в нескольких верстах друг от друга). Получается как бы двойной караван, который сопровождают десяток Луки, десяток Петра, Осьма, решивший под такое дело приглядеть за торговлей сам, и Дмитрий с Ильей (ну, тут уж придумайте обоснование - обозное дело, может, объяснял или что).
Пусть теперь по прибытию в дальнее селение (почти на берегу Горыни) они узнают, что родные той бабы во время прошлогоднего мора переехали за реку. После короткого совещания Лука с Осьмой соглашаются отвезти семейство изгнанников туда.
Берем за основу местоположения родного села Алены, куда и направляется караван, нынешнюю Степань. Она первый раз упоминается как город в 1292 году, но никто не помешает считать, что там было торговое село на полтора века раньше. В то же время других городков поблизости нет (ближайшие - Дубровница, Чарторыйск и Пересопница). Кроме того, примерно там - по левому берегу Горыни проходил старинный торговый путь из восточной Волыни (Дубно, Пересопница, Луцк) на Пинск.
С такими допусками все нормально укладывается в сроки (и ехать меньше по расстоянию чем до Давид-городка, и придумывать мотивировку для "лишнего" похода не требуется - все нормально замотивировано в предыдущих книгах, и к середине июля все успеют вернуться обратно).
Останется только исправить мелочи - Мишку Алена-другая впервые увидит и услышит только в Академии, а его роль в 1-й и 2-ой главе вполне можно разделить между Осьмой и Дмитрием (Дмитрию - командование отроками, Осьме и,возможно, Петру - торговые дела и просто разговоры о торговле.

Только Немого тут тоже не будет

В общем, мы считаем, что предложенный вариант вполне имеет право быть, но это будет уже завязка совсем ДРУГОЙ истории,

Я, честное слово, просто не понимаю, какие плюсы для точной психологической мотивировки поступков героев даст нам такая точная географическая привязка. Если мне её объяснят - может быть, я и соглашусь с ней.

Останется только исправить мелочи - Мишку Алена-другая впервые увидит и услышит только в Академии

Этот пункт совершенно неприемлем - рушится вексь замысел, об остальном подумаем.

Никто ведь не мешает отправить Немого присматривать за учениками. Теоретически даже Мишку можно отправить в поход - прогуляться и развеяться от проблем, а Немого и Илью - его сопровождать (хоть это и менее психологически достоверно). Только тогда все равно придется ограничивать его активные действия - не может человек, только-только выкарабкавшись из тяжелой болезни (а ведь он буквально накануне при смерти лежал), прыгать и воевать, как ни в чем не бывало. Да его просто тот же Немой никуда не пустит. Это самый главный просчет с точки зрения психологии.
Тогда останется активные действия передать Дмитрию, а за Мишкой и Осьмой оставить разговоры.

kea, я согласна по всем пунктам, но все-таки поддержу serGild, если можно совместить приятное с полезным, то лучше так и сделать. Тем более что пока исправления минимальны, сместить немного акценты.

не верю, что опытный ветеран Илья проболтается о тайном имени своего сотника. В пустой беседе, да еще кому. Бабе!

Допустим Илья дурак, болтун (хотя будь он таким, не был бы уважаемым воином)

хотя будь он таким, не был бы уважаемым воином

он беседует с молодой КРАСИВОЙ ЖЕНЩИНОЙ,которую везут в Михайловск,которую опекает Немой,которая только что потеряла почти всех близких и родной дом.Он мог пытаясь ее утешить,просто ненароком проговорится.Или уже принять ее как свою.И не забудьте что женская красота это страшная сила!

А вспомните его разговор с Афоней. Ведь знал Илья кто такой Корзень, почему Корнея так зовут, но так и не выложил Афоне правды. А тут в момент рассказал. И, притом, бабе. Если кому-то из мужей он мог вскользь намекнуть, то тут такой пункт не прокатит. Уж это Илья должен знать наверняка. Кроме того, в данный момент он был трезв. За такое в темном углу и спросить могут. Тем более рядом люди Луки и сам боярин Говорун. Не забывайте, даже Мишка еще не знает почему деда зовут Корзень. Воевода Погорыньский боярин Лисовин - это упомянуть можно. Но только не Корзень.

– Слушай, а почему Корнея еще Корзнем кличут? – Не в тему перебил обозника Афоня.
– Ты только при нем не помяни, не любит он.

А тайное имя Корнея не столь уж и тайное ,у меня сложилось впечатление что это тайное имя знают чуть ли не все население Погорынья,это скорее именно та тайна полишенеля которую в разговоре между собой по секрету рассказывают все ратнинские

Настоятельно прошу писательниц и писателей "Отрока. Ратнинские бабы" внимательно отнестись к моей версии

Тут же становилось понятно, что Илья мужик бывалый, крепко тертый и битый жизнью, склонный к неумеренному употреблению горячительных напитков, но отнюдь не глупый и, что называется, «себе на уме».

Давыд-Городок находится на левом берегу реки Горынь километрах в 50 севернее устья Случи.

Это же не научная работа по топографии, а художественное произведение. Главное, что в то время город такой был, а на каком берегу -это не важно.

Все бы ничего, но по Горыни проходит граница между Волынским и Туровским княжествами.

Но не у Давыд Городка а чуть южнее

А для кого ? И почему это важно?

Только сам город числится в Волынском княжестве.

Сами понимаете, что все секреты мы выдавать не можем, но Варвару в следующей главе я вам точно обещаю.