Принимается! +1
Не согласен! Теперь она стала еще опаснее, но и писать про нее стало интересно, спасибо vadchema, за идею.
О-хо-хо, грехи наши тяжкие, запасы скудные, несчастья многочисленны и путь наш во мраке. Не судите, и да не судимы будете. Красно-коричневый депутат Госдумы Е.С. Красницкий.
Наоборот, порадовали. Я не сталинист, но делать из него монстра... А представь, сначала, себя на его месте и выдумай, как сделал бы по-другому. Все мы умные, полвека спустя. И вот, вы, Азият, взглянули на мир (пусть и выдуманный) незашоренно, и не в подпевку "ящику". Тому и радуюсь.
Мог бы, ответить, как и Азият, насчет богатырей, но позавчера мне по телефону задали вопрос: "Три или четыре?" и я выпал в осадок. Перечитал... действительно, можно подумать, что четыре. Хотел поправить, а потом подумал: "Да что мне, жалко что ли? Пусть радуются дети. А читатели пусть понимают каждый на свой лад". В конце-то концов, не так уж часто мы радуем наших женщин, как они того заслуживают. Так хотя бы в книжке...
Теперь по делу. Ольга, если Вы все же возьметесь за описание Академии, как строительного объекта. Пока, ведь, строится не вся крепость, а только один равелин. Его функции: жилье, тыловая база (склады и прочее), учеба и оборона. Как видите, поводов для возведения колонн и шпилей, мягко говоря, немного. Более того, жилье и склады описывать неинтересно, оборонительная функция, как я понимаю, не совсем Ваша тема. Остается учеба. И вот тут возникает интересный вариант (правда, мало связанный со строительством) - как бы я не напрягался, обучение девиц (и все прочее, связанное с их присутствием в крепости) все равно остается у меня на периферии повествования. Не привлекает ли Вас эта тема? Скажу даже больше: не заинтересует ли наших прекрасных дам идея "интеллектуально скинуться" на описание женского присутствия в крепости? Вы ведь не против появления еще одной "женской" главы? Если захотите, то на начальном этапе обсуждения "Вестник" даже может закрыть эту тему от нескромных взглядов мужской части форумчан, как это делалось для бета-ридеров.
А сами к 8 марта что-нибудь сочините?
Миль пардон! Если у Алексея будут свои земли и усадьба, то с какого перепугу его боярская дружина в Михайлов городок усвищет? Учить в Академии детей - да, а служить - у батюшки боярина.
Признаю свою небрежность - все-таки фанфик, а не основной текст. Про вечерки-посиделки знаю мало и не из собственного опыта, а из текстов. Но... 12 век! Подробностей такого рода о тех временах известно очень мало, поэтому есть возможность допущения.
И тут вы правы... почти. Основным моим посылом было желание показать один из типов управленцев (увы, таких много было и много сейчас). Есть люди, правдами и неправдами пролезшие на управленческий уровень. Но, повторюсь, уже в который раз, управление - лишь наполовину наука, а наполовину искусство. Управлению можно научиться, но управленца нельзя выучить. Для примера. Ежегодный выпуск Академии Художеств - десятки (а может и несколько сот?) художников, но где Репины, Суриковы, Сальвадоры Дали? Это даже не проценты, а сотые доли процентов. А чиновников, директоров, топ-менеджеров миллионы! Я уж не говорю о режиссерах, продюсерах, медиаменеджерах, имеющих дело не с производством, а с непосредственным воздействием на умы людей. Так вот: о распространенном типе управленца, напрочь лишенного "искры божьей", но с амбициями. Сам творить не способен, но может копировать. Некоторые делают это удачно, даже развивают исходную идею, а некоторые (и имя им легион) даже и сути не понимают, а копируют лишь форму. В гротескном исполнении эта фигура нам хорошо знакома - товарищ Бывалов: "Гараж! Снимите трубку! Ябуду вам телефонировать!", товарищ Огурцов: "Есть указание встретить Новый год весело!". Листвяна, как раз, этот случай - она копирует форму. У ГГ, у Корнея, у Анны-старшей. Она активна, целеустремленна, умеет учиться, имеет опыт, не ограничена рамками морали, способна к мимикрии, вызубрила несколько безотказных приемов манипуляции. Это племя неистребимо, как сорняки, и сожрать Листвяну будет не так-то просто. Неслучайно, отнюдь не случайно по-настоящему просекают ее только ГГ и Анна. ГГ, потому, что знает, а Анна, потому, что чувствует. Большинство мужчин высокомерно не замечают подробностей поведения Листвяны, большинство женщин - слишком просты для нее. Не глупее, а именно просты. кержак, Вы совершенно правильно перечислили "кадровую базу" врагов Листвяны. НО так же реально существует и "кадровая база" ее сторонников среди женщин (а повезет, и среди мужчин). Сколько в Ратном народу, который тихо ненавидит Варвару? А? Не желают связываться - весьма распространенное явление, но всегда радуются, если их предмет ненависти получает по сусалам. Да, поддержка, в основном, будет пассивной, но Бываловы, Огурцовы и иже с ними, расцветают именно на молчаливом большинстве, как на гумусе! У сорняка Листвяны (в фанфике) почки уже набухли, не хватает одного - статуса. Самого мелкого, крохотного, но обязательно официального! Неофициальный-то она себе уже наработала - попробуйте-ка целенаправленно добиться, чтобы вас отводили в сторонку и шептали на ушко представительницы местной элиты! В фанфике не случайно мелькнула фраза о бабах, которых у колодца не вдруг и встретишь. "Верхушка" женского сообщества в Ратном у колодца не тусуется - эта тусовка по статусу равна рабочей курилке, а "вопросы" решаются не там и не теми! И стоит только элите (или ее части) качнуться в сторону Листвяны (даже не признавая ее, но посчитав полезной) и Варваре у колодца выцарапают глаза такие же рядовые бабы, а "общественное мнение" не то, чтобы одобрит, но скажет: "Доигралась, поделом!". Что-что, а прогибаться перед вышестоящими Бываловы-Огурцовы умеют виртуозно. Так что, не просто с Листвяной (из фанфика) все, ох не просто!
Если Вам повезло в жизни и Вы ни разу серьезно не пострадали от сплетен, то представьте себе такие, например, события, как расстроенная свадьба, мордобой от мужа, или вынос на всеобщее обсуждение того, что хотелось бы сохранить в тайне. А сама потенциальная возможность в любой момент быть политым грязью? Не всякий, далеко не всякий отнесется с юмором, да и Добродея зря язык колоть не стала бы. Не показать виду - да, но и затаить злобу - запросто!
Это, вообще-то, рассказал отец Михаил (за что мне неоднократно попеняли). И Нинее не надо приписывать лишнего, своего хватает.
Полтьмы - 5 тысяч Во-первых, откуда столько ляхов? Во-вторых, штурмовать пятью тысячами Ратное, все равно, что брать пивной ларек ротой ОМОНА. В-третьих, Корней сошел с ума, если собрался атаковать такую ораву полусотней конников. Вот 500 ляхов это было бы нормально. Тогда есть смысл измотать их в обороне, передать распоряжение МС бить им в тыл, не двать спокойно ночевать в осаде, угнать лошадей и и вообще гадить, как только получится. Через несколько дней оставшиеся 300-350 ляхов решат, что связываться с Ратным себе дороже. Но прийти, порой, легче чем уйти вот тут-то ратнинцы и оттянутся по полной - и метность знают, и в лесах воевать умеют. Если хотя бы сотня-полторы ляхов живыми из Погорынья слиняют - можно считать, что повезло. Но в главном Вы правы - надо отбить первый штурм.
Относительно того, что воду быстро не вскипятишь, верно. Однако в тех местах, где имеется известняк, в крепостях всегда держали запас негашеной извести. Почище кипятка будет и разогревать не нужно. В Погорынье известняк есть - дроби, размалывай и отжигай. Трудоемко, но эффективно, только за ветром следить надо, чтобы своим в глаза не нанесло.
И еще одна трудность. Единственная дорога на Ратное идет через Княжий погост. Это ляхам его надо было так захватить, чтобы ни один человек не ушел и не предупредил. Иначе внезапно на Ратное не нападешь - путей через леса ляхи знать не могут, а если добудут проводника, то замучаются даже 500 рыл через лес пропихивать, после того, как предние доберутся до места, следующие будут подходить еще в течение суток, и то, если все пойдет нормально. Это для пехоты. Если же ляхи конные - увеличивайте разрыв между первыми и последними вдвое-втрое. А про 5 тысяч я уже и не говорю - эскадрилья конных водолазов.
Да, чуть не забыл!
Если получится, выложу, как "женскую главу", а потом уже буду думать, в какую книгу воткнуть. Ольга мне "заготовку" для женской главы подарила еще когда 4-я книга не вышла.
– Эй, кто-нибудь!!! Ох… Эй… Всех убью, один останусь… Эй!!! Ох… Против обыкновения, никто не нес Бурею рассола, никто вообще не являлся на его крик! При тех порядках, которые завел у себя в доме обозный старшина, это было чем-то, вроде стартового этапа конца света и совершенно не укладывалось в голове, тем более в голове, трещавшей с похмелья. – Да что ж такое-то? Ох… Эй!!! Ох… Уй… Поубиваю… и сам убьюсь… Со двора доносились звуки какой-то суматохи, потом, словно по покойнику, запричитал женский голос. Бурей прислушался… нет, вроде бы не по покойнику… но причитает… Собака еще гавкает… как-то непонятно гавкает… – Гр-рр… Ох… С-сучок, зараза… Мелкий, мелкий, а пьет… как будто насквозь через него протекает… – Лестницу, лестницу несите! – донеслось со двора. – Да не ту! Эта короткая! – На кой вам… Ох… лестница? Бурей на всякий случай огляделся – не на сеновале ли он заночевал? Нет, на своей постели. А зачем тогда лестница? – Э-э-эй!!! Ох… не успею поубивать… так сдохну… – Дурак!!! – донеслось с улицы. – Что-о-о? Да я тебя… Гр-р-р… Ох… Бурей попытался встать, но его повело в сторону, он запнулся за что-то и повалился на пол. – Дурак!!! Уронишь!!! – снова раздался тот же голос. – Так уже ж уронили!!! – взревел Бурей. – Мать вашу так-растак… Ох… Да помогите же кто-нибудь!!! – Не-а! – донеслось со двора. – Без лестницы не выйдет! – Да на кой вам… Ох… Ну, я сейчас выйду… я сейчас так выйду! Вот только сапоги надену… Сапоги никак не желали попадаться на глаза… перед глазами вообще плавала какая-то муть, а свет, проникавший через волоковое окошко казался ослепительным до боли. Бурею вдруг стало жалко самого себя до слез – лежит тут один, всеми позабытый, и сапоги, стервецы, куда-то смылись… наверняка сговорились промеж себя… – Ну, я вам, задрыги, каблуки-то… Ох… поотдираю, только попадитесь! Бурей приподнял край свесившегося одеяла и заглянул под лавку. Оба сапога, перемазанные в навозе, обнаружились там… воняло от них… Бурей ощутил подкатывающую дурноту, но полностью прочувствовать ее не успел, через окошко долетел, теперь уже женский, голос: – Ты куда заглядываешь, охальник?!!! Ты куда глазищи свои… – Э? – удивился Бурей и торопливо опустил приподнятый край одеяла. – Да чего у тебя там смотреть-то, коровища? – донеслось из окошка. – А-а-а! – Бурей расслабленно ссутулился. – Так бы сразу и говорили… Ох… – Глаза твои бесстыжие! И рожа у тебя гнусная!! Жеребец стоялый!!! Сквозь ругательную бабью скороговорку стали прорываться звуки воспитательного физического воздействии и, совершенно непонятно почему, участия в этом воздействии дворовой псины. – Гы-гы-гы-ы-ы! Ох… Не там искал, дурень… Ох… Сапоги-то здесь спрятались… Бурей снова попытался подняться на ноги, но получилось только на четвекреньки, зато поле зрения расширилось… – Э? А это… зачем? Наискось через горницу разлеглась искомая холопами лестница.
Путь до двери сегодня оказался примерно впятеро длиннее, чем обычно, раз в десять продолжительней по времени, и многократно труднее и опаснее. Как так получилось, для Бурея осталось совершенно непостижимым, но проклятая лестница попалась по дороге раз пять или шесть, и дважды, при этом, так ловко подставляла ему подножку, что он один раз просто упал, а во второй раз, пытаясь сохранить равновесие, добежал до стены, оборвал с нее висевший на колышке в углу тулуп и упал только после этого. Тулуп накрыл обозного старшину с головой, тот поворочался в темноте, несколько раз треснулся лбом и похолодел от ужаса – стены были со всех сторон сразу! Бурей еще повозился, осознал всю тщету своих усилий найти выход, длинно и тоскливо простонал, потом пристроил голову на согнутую руку и уснул.
Проснулся Бурей от удушья. Под тулупом было жарко, как в бане, воняло чем-то до предела мерзостным, глотка аж скрипела от сухости, а в голове бил копытами целый табун коней… или два табуна? Рука, исполнявшая роль подушки, затекла до полного онемения, а глаза не желали открываться ни в какую. То есть, веки-то поднимались, но ни одного, даже самого махонького, лучика света зрение не уловило. – Эй! – позвал обозный старшина. Вернее, попытался позвать – то, совершенно неубедительное кряхтение, которое была способна воспроизвести пересохшая глотка, умерло, едва оторвавшись от губ. Впрочем, Бурей не услышал и его, так грохотали в голове копыта. Удушье не оставляло времени на размышления, надо было как-то выбираться. Несколько, сопровождающихся стонами движений, и суровая правда жизни предстала перед обозным старшиной во всей своей ужасающей неприглядности – выхода не было! Дом обрушился и завалило? Нет… наверно воз опрокинулся и придавило мешками с… с чем? Судя по запаху, в одних мешках нестиранные портянки, а в других… да не возят это в мешках! И в коробах тоже не возят! И вообще не возят! Да куда обозники-то смотрят? Старшину придавило, а они… Шерсть!!! Медвежья!!! Хозяин в берлогу затащил и придавил!!! Нож!!! На поясе… правая рука не шевелится… покалечил, зверюга, как не убил-то? Ничего, мы и левой… вот сейчас… Доски? В берлоге пол дощатый? Голоса? Люди!!! – Куда поперлась? Хозяин раньше полудня не проснется! – Ой! Стой, куда? – Чего такое? – Да собака в дом забежала! – Ну и ладно! Не шуми… не буди лихо, пока тихо! Бурей напряг пересохшую глотку: – Эй! Люди!!! Не слышат… ушли… бросили на погибель… Доски, к которым обозный старшина приложил пылающий лоб, донесли какое-то клацанье. Что-то знакомое… Когти! Так клацают волчьи когти по камню!!! Обоз побили, люди ушли, теперь волки собираются на поживу… Вот, один уже и босые ноги лижет, сейчас вцепится… – А-а-а!!! Гр-р-р… Бурей, позабыв о том, что замурован, вскинулся, отбросил тулуп и схватил волка за горло… почти схватил – волк вырвался с истошным визгом и метнулся в угол горницы. Горницы? Волки в доме!!! Топор!!! Вон, в углу стоит… лестница какая-то… а, что б тебя… Что за хозяева? Лестница в горнице валяется, собака… Собака? А где волки? Бурей медленно начал приходить в себя. Обвел глазами помещение, опознал собственное жилье, рыкнул, ощерясь на собаку, та в панике кинулась под лавку… что-то там важное было под лавкой… не вспомнил, плюнул и нетвердой походкой направился к двери – пить хотелось неимоверно. Уже собрался толкнуть дверь, как та сама распахнулась и за ней обнаружилась, собравшаяся входить холопка. – А-а-а!!! – глаза молодой бабы распахнулись чуть ли не шире орущего рта. Было с чего. Хозяин (и без того не красавец) с диким взглядом, опухшей и перекошенной на одну сторону рожей, волосы дыбом… и топор в руке! – Стой, дура! Бурей зацепил топором за плечо уже нацелившуюся сбежать холопку и подтянул к себе. – Рассол неси! Воды неси… ну, хоть что-то… – А… а… – Чего? – А… Аист… – Какой аист? Дура! Пить подай! – Ребеночек… хозяин… – Совсем охренели? Я говорю, пить… Какой ребеночек? – Так это… в гнезде… – Что-о? Ты в уме? Ты… да ты что несешь? – Пяточка… хозяин… – Какая пяточка? Издеваешься? Убью!!! – Розовенькая!!! Хозяин!!! Из гнезда торчит!!! Без лестницы не достать, а лестницу-то ты вчера с собой унес! – А?.. Я?.. Зачем? – Да, хозяин… не убивай!!! Ты сам… спать с ней лег и ругался, что баба костлявая попалась… Бурею очень хотелось кого-нибудь убить… ну, очень! Однако кто-то уже совал ему ковш с водой, а правая рука еще не отошла и топор пришлось бросить… кажется, кому-то на ногу…
В желании заиметь жизнеспособное потомство Бурей не пренебрегал никакими средствами, в том числе и весьма сомнительными, что уж там говорить про народные приметы! Так и появился у него на дворе высоченный шест, увенчанный тележным колесом. В положенный срок на этом колесе свила гнездо пара аистов, вывела птенцов, и, вот уже много лет каждую весну возвращалась на насиженное место. Своих-то птенцов они выводили ежегодно, а Бурею помощи от них что-то не было видно. Раз десять обозный старшина собирался перестрелять пернатых обманщиков из лука, раз двадцать сулил им награду (начал с ведра лягушек, потом обещал корзину, потом целую телегу и, в конце концов, дошел до обещания изловить всех лягушек во всех окрестных болотах). Аисты ни на угрозы, ни на посулы не реагировали, может быть потому, что Бурей всегда озвучивал свои намерения в пьяном безобразии? Один раз он даже выдернул шест с гнездом из земли и, не удержав равновесия, уронил его прямо на ворота, отчего колесо с гнездом соскочило с верхушки шеста и чуть не убило Варвару, наблюдавшую за процессом с улицы через щелку. Правда, это было зимой, и аисты о таком вопиющем акте вандализма ничего не узнали.
Сейчас Бурей стоял на крыльце и, щуря слезящиеся от яркого солнышка глаза, пытался разглядеть торчащую из гнезда пяточку. Действительно, что-то торчало… и даже, вроде бы, розовенькое. В то, что аисты принесли ему ребеночка, обозный старшина не поверил ни на секунду – не привык он к подаркам судьбы. Тяжкое похмелье тоже не способствовало мечтаниям о внезапном счастье, а только что пережитая им отчаянная борьба за жизнь (не то под развалинами дома, не то под опрокинутым возом, не то и вовсе в медвежьей берлоге) настраивала, скорее, на мрачную решительность, чем на мечтательность. Но разбираться-то было надо! – Лестницу давайте! – Дык… в горнице… – Несите сюда, чувырлы! – Дык, хозяин… ты ее поломал вчера – в горнице не помещалась! – Гр-р-р… убью, мать вашу… – Хозяин!!! У соседей попросили… вон, смотри, несут уже! – Ох… тогда не убью… рассолу мне!
Под взглядами разинувшей рты челяди, Бурей, со стонами и кряхтением полез по приставленной лестнице к гнезду. Едва он поднялся над уровнем забора, как сделался объектом пристального наблюдения еще и со стороны соседей. Преодолев примерно две трети пути, обозный старшина не выдержал и огласил окружающее пространство ревом: – Чего вылупились? Лестницы не видали?.. Э!!! Погоди!!! Последние слова адресовались уже не соседям, а шесту, который начал медленно крениться, выворачивая свой нижний конец из земли. Бурей рванул по лестнице вниз, но было уже поздно – шест кренился все больше и больше, и, в какой-то момент, окрестности огласило дружное «Ах!» – из гнезда выпал ребеночек! Лысый!!! С бородой!!! Зовут Сучком!!! Холопы и холопки дружно кинулись ловить «младенца», а Сучок падал камнем, в той же позе, в какой и спал – свернувшись клубочком. Проснулся он, надо понимать, только тогда, когда сшиб с ног сразу двоих, пытавшихся подхватить его мужчин. Высота была уже невелика, да и «спасатели» смягчили удар, поэтому Сучок не разбился, а заметался – сунулся туда-сюда на четвереньках, натыкаясь на ноги окруживших его людей, ничего не понял, уселся на землю, и, с совершенной очевидность для окружающих, озадачился вопросом: «Где я, что я, и зачем?». – Сучок!!! – взревел все еще стоящий в раскорячку на упавшей лестнице, Бурей. – Стебать тя оглоблей!!! На хрена ты туда залез?!!! – А? – Я говорю… Ох… Чурбан треснутый! Чего тебя в гнездо занесло? – Сам просил уважить, – поведал Сучок – место под ребеночка пригреть… – Врешь!!! – Сам ты чурбан треснутый! Я бы без помощи туда взобрался? Ты же и подсаживал, жопа конячья! Над подворьем обозного старшины повисла напряженная тишина. Молчал Бурей долго, но зато вопрос, заданный им после паузы был, что называется, не в бровь, а в глаз: – Опохмелиться хочешь?
Мне, как-то, и в голову не приходило взглянуть на свою писанину с этой точки зрения. +1
А с Корнеем у меня (непреднамеренно) получился некий гибрид поместного и служилого боярства с тенденцией к смещению в поместное, что, в общем-то, не противоречит общим тенденциям того исторического периода. Более того, я (опять же непреднамеренно, но так вышло) это даже подчеркнул - пока Корней был более служилым, чем поместным, он ходил в "худородных" (и комплексовал по этому поводу), а смещаясь в поместную часть своего социального слоя, начинает расти и в статусе. И это тоже, на мой взгляд, не противоречит историческим тенденциям. (Можно будет где-нибудь привести размышления ГГ на эту тему).
"Вестник" прибежал с квадратными глазами: "Рокош!!! Наместник кержак, взбунтовался!!! ТРЕБУЕТ!!!" А я и раньше говорил, что у Тигры Лис лучше получился! А если князь не возражает, то какой рокош?
З.Ы. кержак, это не флуд и не офф-топ - сам разговор о Лисе тут завел.
Что за особое место? Скажем, в реку можно? (например, со специальных мостков, на которых больше ничего не делают: не стирают, не берут воду, и пр.) Можно ли включить в сюжет эпизод, когда Алену попрекают тем, что она что-то там постирав ОМ (не богослужебное, а бытовое) или помыв полы в церкви, вылила воду не туда?
Если не трудно, хоть по паре строк: что это за функции? Меня вообще очень смущает то, что я Роську нагрузил обязанностями чуть ли не военного капеллана, а что он может и не может делать, не представляю. кержак, извините, что так гружу, но я в этой теме, как на минном поле, а обойтись без нее невозможно.
Вывод? Он банален! Это прекрасно, что среди нас есть ТАКИЕ ЖЕНЩИНЫ, способные быть каждый раз иными! С огромным трудом не позволяя себе большего, опять прикладываюсь к левому мизинчику!
Согласен с Кержаком, но терять такой перл до слез обидно. В связи с этим вспомнилась одна история. В геральдике запрещено накладывать металл на металл. Но знаменем созданного крестоносцами королевства Иерусалимского сделали золотой крест на белом поле (то есть наложили золото на серебро). Когда формалисты начали возражать, им ответили: это сделано намеренно - когда следующие поколения молодых рыцарей будут замечать эту ошибку и задавать вопросы, у нас появится повод еще раз рассказать им о героизме освободителей Гроба Господня. Было бы у раздела "Фанфики" свое знамя, я поместил бы на него "Пипочки людей с ведрами" в качестве девиза, чтобы молодые авторы спрашивали... а им отвечали бы...
