Чем дальше от столицы и выше в горы продвигался Клюгер со своей экспедицией из 25 человек, тем реже встречались люди и их жилища. Путешественники шли то вдоль обрыва, то по узким тропам, на которых не могли разминуться два мула, то брели вдоль горных потоков, чье каменистое русло занимало всю ширину ущелья.

Для стоянок Клюгер старался выбирать защищенное от ветра место, но это не всегда удавалось. Ведь условия диктовались и наличием воды, и близостью участков, где нужно было вести измерения, пастбищ для лошадей и мулов. Ночью лагерь экспедиции выглядел "весьма фантастически", как определил Клюгер. Четыре белые палатки образовывали квадрат, в центре которого пылал костер. Он никогда не любил ночевать в палатке, и ему сразу вспомнился дом под ключ из бруса, который он недавно установил на дачном участке.

Отблески костра отражались в протекающем рядом ручье. Там паслись уставшие за день животные, неподалеку лежали сваленные в кучу седла, связки шестов с флажками, треножники теодолитов, громоздились ящики, бочки и мешки. По лагерю беспорядочно передвигались люди в странных одеяниях.

Клюгер так описывал их: "Одни в цветных накидках и вигоневых шарфах; другие в коротких индейских курточках, суконных штанах, разрезанных сзади до колен; третьи в европейском платье на вате с шерстяными шапками на головах, в сапогах с огромными шпорами, звеневшими, как у целого полка улан. А что и говорить о путанице языков!".

Переводчики "аррьеров" говорят по-испански, индейцы — на своих двух наречиях и по временам напевают грустные песни под аккомпанемент флейты, вырезанной из тростника; я с помощниками объясняюсь по-испански и по-французски, с инженером лопочу по-немецки, а когда бываю в хорошем настроении просто пою по-польски краковяк".