Я отложил в сторону тряпку.- Жаровню ставьте вот сюда,- указал место у окна рядом со столиком. Джабира скажи, чтобы принесли полную пиалу изюма, нашли Юсуфа, позвали сюда, он нужен не надолго. Прошел к больной Латифе, сел рядом, взял её за тонкую руку постарался найти жилку сердечную.
«Ага, вот она, ну же, девочка не сдавайся, продержись ещё чуток, сейчас я тебе помогу,
Сейчас настоечку тебе дам, полегчает»
Джабира стояла, рядом следя за моими действиями,- Джабира, сейчас я буду осматривать госпожу Латифу, после осмотра придется кое что сделать , полностью ещё не уверен, но у меня есть подозрения что всё очень плохо, все эти хрипы и клокотание у неё в груди могут быть следствием, сильного удара когда она упала. Посмотрел на неё, увидел на лице отражение сострадания,- Я могу предположить, что придется у бедной девочки удалить селезенку. Будешь мне помогать. Что делать и как я тебе сейчас расскажу.
С этими словами я повернулся к больной и откинул одеяло,- Ого! О-О, Аллах!
Картина, открывшаяся передо, мной была ужасна. В нижней части грудины был огромный синяк, практически черного цвета с краями уже начинающими переходить в желтизну, чуть выше и в сторону к правому боку, была впадина на теле глубиной с детскую ладошку и тоже синевато желтого цвета. Я попытался прощупать пальцами внутренние органы. В том месте, где должна была быть селезенка, определялось, что-то твердое. Латифа открыла мутные от боли глаза, застонала, попыталась согнутся и отстранить мои руки, Джабира взяла её за плечи, прижала к подушкам не давая встать и не мешать мне проводить осмотр. Я накрыл больную одеялом, сел рядом, посмотрел на Джабиру и из моей груди вырвался вздох грусти.
« Аллах милосердный, позволь мне спасти жизнь этой юной девушки»
Посмотрел на свою помощницу,- подойди поближе. Она посмотрела на Латифу потом на меня.
- То что она пришла в себя это хорошо сейчас ей надо будет дать настойку из мака. Отпускай, и иди сюда.- Она подошла, встала рядом.
- Сейчас придет Юсуф и будет её удерживать на месте, ты будешь подавать мне то, на что укажу. Запомни от твоей расторопности, зависит жизнь. Слушай, что надо сделать, вот в этом кувшинчике опасное зелье, его нельзя проливать на угли , иначе будет пожар и все вокруг загорится синим пламенем, вот эти нити и вот эту иглу положишь в пиалу и зальешь этим настоем, поняла.- Она кивнула головой в знак согласия.
Продолжая объяснять, я достал маленький серебряный пузырек, наклонил над пиалой, стал отсчитывать нужное количество капель.
« хватит, а то сердце остановится»
Положишь на угли вот это, я подал ей серебряный брусок с деревянной ручкой, положишь на жаровню, так что бы не нагрелась ручка.. Этим будем прижигать сосуды, что бы не кровоточили, ответил я на невысказанный Джабирой вопрос.
- Будешь перебивать, не успею, всё объяснить, буду ругаться, потом когда всё станешь делать не так, Аллах покарает тебя за непослушание, женщина, слушай молча.- Рассердился я на неё.
-Когда я сделаю надрез, начну раздвигать кожу, будет выступать кровь. Тряпкой осторожно стираешь в сторону от раны, не мешая мне, полезешь под руку, ударю. Разговаривать некогда. Скажу прижигать, подаешь вот это, поняла?- Она кивнула.
-Подашь вот эти штуки, после того как вытрешь края, ими я буду раздвигать рану.
Поставил на стол пиалу с настойкой, которую все это время держал в руке, пока объяснял.
«Старею, давно такие операции не делал, вот раньше в годы молодости, по два дня руки ноги отрезал после битвы с неверными, да простит аллах души врагов моих умерших от моей помощи. Что Мухамад, страшно тебе? Это не дирхемы на базаре за вырванный зуб с народа брать» Я посмотрел на лежавшую девушку
«Даже перед лицом Аллаха, она красива. Эй, пенёк саксаула, ты, что же её уже хоронить собрался? Да! Собрался, Боюсь, Я. Очень БОЮСЬ! Мне что самому лекарство принять? Нет, нельзя, могу пропустить, чего ни будь, не делал я таких операций, никогда, видел только как учитель.… Когда же это было? Лет пятнадцать назад, а вдруг она умрет. … Вдруг, вдруг - вот раскаркался как ворон, разве не этому ты учился?»
"О, мой Аллах, я прошу Тебя выбрать лучшее Твоим знанием, я прошу силы от Тебя посредством могущества Твоего. Поистине, Ты можешь, а я не могу, Ты знаешь, а я не знаю. О, мой Аллах, поистине, мое дело, намерение сделать операцию для спасения жизни Латифы, девы юной, пострадавшей от рук неверных, если полезно для меня, моей религии, для мирских дел, для исполнения моих планов, будущих и настоящих, то сделай это судьбой для меня и ниспошли мне благодать в этом деле, и облегчи мне его совершение. А если это дело по излечению девы Латифы, вредно для меня и моей религии, для мирских дел моих, для моих планов, будущих или настоящих, отврати его".
Я провел ладонями по лицу завершая молитву, сказав в слух,- Да ниспошли мне Аллах, благословление.
В комнату вошел Юсуф.- Господин Мухамад, вы звали меня?
- Да! И давай отойдем, разговор будет тяжелый. Мы прошли к столику, за которым сидели ранее,- Господин Юсуф, положение Вашей дочери, очень критическое у неё внутреннее кровотечение я должен буду удалить у неё селезенку,- Поднял руку, останавливая вопросы готовые сорваться с его губ, - Если это не сделать она может умереть до конца дня.
Лицо его побледнело, он взглянул сторону больной Латифы.- Если вы отрежете, сможет ли она выжить, как она будет потом жить без неё?
- Скажу честно, Или выживет, Или нет! Но если ничего не делать то умрет. У неё сломано два ребра, отбито легкое. Скажите достопочтенный, после того как Вам удалось уехать, не падала ли она без чувств, день два назад, на что она жаловалась?
-Казалось, что человек не может бледнеть, так как Юсуф, но оказалось можно. Когда он заговорил то, это был голос смертельно усталого и старого человека, на которого разом обрушились все беды мира.
– Это было позавчера, на закате, почти проехали ущелье, до родника оставалось совсем немного, там собирался встать на ночевку, я ехал впереди и не видел, как она упала. Просто не услышав её коня, оглянулся, а она лежит на камнях, лицом вниз.- Он помолчал, потом добавил,- до этого падения Латифа жаловалась на то, что у неё кружится голова, тошнит, её несколько раз вырвало.
- Юсуф,- я замялся, пытаясь подыскать слова,- а как у неё… с оправлением естественных надобностей.
Увидел недоумение в его взгляде,- Ладно забудьте, этот вопрос, я спрошу по-другому, она писала с кровью или нет?
Его лицо стало наливаться кровью, а правая рука хватать за рукоять кинжала, висевшего на боку.
Я заговорил, успокаивая его, - поймите, то, что я спрашиваю именно Вас, имеет отношение состоянию Латифы, мне нужно знать повреждено у неё внутри ещё что-то ещё, что может угрожать здоровью вашей дочери. И как отец вы могли ….
- Она не знает что моя дочь! Я не говорил, а мать,… мать и под страхом смерти не стала бы говорить кто истинный отец её дочери.
Он замолчал, когда заговорил, тусклым, безжизненным голосом,- Только Аллах знает, как тяжело видеть своего ребенка, не иметь возможности обнять его, прижать к груди. Видеть, как она растет, и из маленькой девочки, веселой хохотушки, превращается в подростка с угловатыми коленками, становиться замкнутой и угрюмой, наблюдать, как расцветает цветок, и как твоя девочка становиться красивой девушкой. Всё что я мог для неё сделать, это стать незримой тенью, охраняющей её покой и благополучие.
Я посмотрел ему в лицо, спокойный, беспристрастный взор, взор человека который в любой момент, не задумываясь броситься на помощь, спасть свое дитя. Не задумываясь, убьет каждого, кто будет угрожать.
«Да уж не хотелось бы мне встретиться темной ночью, да в пустыне, такой развалит от затылка до копчика и мимо пройдет не повернувшись, надо его успокаивать, хоть и умеет владеть собой, сидит как каменная статуя, а жилка на виске так и бьётся, о веко дернулось. Да уважаемый вид у вас хоть и страшный, а все-таки вы человек»
-Юсуф, слушайте меня внимательно, смотрите мне прямо в глаза, - Я начал говорить медленно и монотонно,- Вдохните, задержите дыхание. Досчитайте мысленно до трех и выдохните. Вдох, медленно течет вода, выдох. Вдох, вы смотрите на спокойное течение, выдох. Вода течет мимо вас, вдох…. Выдох…. Вдох…. Выдох…
Его лицо расслабилось, напряженные мышцы опали, и фигура обмякла, скованность и тревога стали уходить, отпуская измученное тело и душу.
Я продолжил разговор дальше,- С Латифой всё будет хорошо, но для того, что бы она выздоровела надо, что бы вы дали свое согласие. Согласны Вы или нет? От вашего решения зависит её жизнь.
Юсуф молча сидел и смотрел на меня, не отводя взгляд в сторону, потом его голова чуть дернулась, начиная кивать в знак согласия, остановилась, вместе с продолжением прозвучало хриплое, - Да, пусть Аллах смилостивиться и ниспошлёт Вам, почтенный Мухамад свою благодать. Да, Я, Юсуф - ад - дин - Салим - абу- л - Маджид, разрешаю тебе Мухаммад - ад - Дин - абу-л - Фатах ибн Ибрахим, лечить мою дочь.
***
Врач должен обладать взглядом сокола, руками девушки, мудростью змеи и сердцем льва.
Операция прошла на редкость удачно, я даже сам удивился этому, мои новоявленные помощники вели себя, так как надо, быстро исполняя все, что я говорил. Юсуф, по началу долго отказывался, потом дал согласие на свое участие, мне нужен был человек, что бы удерживать больную на месте, иначе вырываясь, могла повредить себе. Вместе с удалением селезенки Я сделал прокол в легком. Выпустив из него всю жидкость скопившуюся там.
Сегодня шел третий день, И хвала Аллаху, Латифа шла на поправку.
Я вошел в комнату , Девушка лежала на кровати с закрытыми глазами, кажется спала.
Джабира, сидевшая рядом и скатывающая ватные шарики, взглянув на меня кивнула головой в подтверждение моей догадки. Подошел, сел на скамейку, с которой встала Джабира, и взял Латифу за руку, что б проверить биение её сердца. Оно билось медленно и ровно как положено у спящего человека. Повернулся к служанке,- Как дела со швом? Нет сегодня, сукровицы? Опухоль спадает?- засыпал её вопросами.
«Ну как же проще лечить мужчин, ни тебе разрешения, можно поругать и поругаться, а здесь. Это нельзя, так не делай, туда не смотри, сюда то же, за спиной стоят родственники и заглядывают через плечо, требуя рассказывать, что делаешь, изведут вопросами хуже, чем больной, который молчит и которому стыдно, что-то говорить пока родня рядом. Вот как вести лечение в таких случаях? Учитель просто всех выгонял на улицу и отсылал любопытных к шайтану, а я? Может сам, виноват? Надо как учитель мой гнать их. Не могу, вижу глаза, полные сострадания и не могу отказать, вот и лезут под руку.
Вот и сейчас Джабира посмотрит на меня своими черными глазищами, а потом…»
« Знай, что ответ дуракам — молчание. (Унсур Аль Маали 1021/1098гг) »
-Господин Мухамад, вокруг шва краснота и опухло всё, но шов сухой.
«Не нравится мне это, надо самому проверять, а то нагноение начинается с того, что мокнуть перестает и рана слипается, под ней всё плохо»
Пытаясь остаться спокойным, - Джабира приготовь госпожу, я хочу осмотреть её рану, - подумав, спросил,- Давно она спит?
Джабира шагнула к окну, выглянула на улицу, посмотрев на солнце, ответила,- Как позавтракала, так и уснула.
-Ну давай готовь, всё равно пора просыпаться, Господин Юсуф, где не знаешь?
Джабира, дернула плечом в знак отрицания, посмотрела на меня своими черными глазами.
-Ладно, отвернусь,- проворчал я,- как будто не видел того, что видел.- Повернулся в сторону окна и стал смотреть на улицу. Ничего интересного там не было, всё оставалось как всегда.
Светило жаркое солнце, на дворе курицы, ковырялись в пыли, со стороны базара донесся крик ишака, раб сидящий у ворот. Только на горизонте рисовалась тоненькая полоска облаков, обещая, что к вечеру может пойти дождь, который принесет прохладу в это измученное жарой и проклятое Аллахом, место.
-Господин лекарь, все готово,- раздался за спиной голос служанки.
Повернувшись, подошел к больной, присел на края кровати, откинув одеяло, принялся осматривать рану оставшуюся после операции.
«Отлично даже лучше чем я думал, после объяснений этой курицы» - Я взглянул на Джабиру, которая уселась на мое место, и доставала вату что - б продолжить прерванную работу.
«Опухло, опухло, язык твой опух, шов сухой без нагноения, всё остальное то же хорошо выглядит» Я приложил руки, ко лбу девушки определяя, нет ли у неё жара.
Латифа открыла глаза и посмотрела на меня своими темными, как маслины глазами, улыбнулась и прошептала,- Всё, плохо?
- Ну что вы Госпожа, Латифа, вы уже идете на поправку.
Она стала поднимать руку и в недоумении посмотрела на меня,- А почему я привязана?
-Это что бы вы не чесали рану и не трогали её, можете занести грязь, но если вы дадите слово, что не будете лезть руками, я вас освобожу,- Я смотрел на неё, а сам видел другое.
Потное лицо землистого цвета, усеянное крупными каплями пота, воспаленные глаза и пересохшие губы, шептавшие между приступами боли,- Ты сможешь мне помочь?- Стон, переходящий в крик– О АЛЛАХ, как мне больно, ну сделай же хоть что ни будь, Ты же Лекарь! А-а-а!-
До сих пор помню как я сидел рядом, держа её за руку и плакал, плакал от собственного бессилия, то, проклиная, всевышнего, за его жестокость, то, прося его о милости, что бы он облегчил страдания бедной женщины. Аллах не услышал мои молитвы.

для того что бы убить дракона - надо стать больше чем дракон

Дверь с треском распахнулась, на пороге появился Саид, за его спиной стояли два здоровенных охранника сакалиба, прямо с порога начал кричать,- Господин Юсуф, Вы должны заплатить, четыре дирхема! Прошло уже два дня, а денег всё нет, платите либо убирайтесь отсюда.- Стремительно пронесся по комнате, остановившись перед Юсуфом, продолжил орать, как верблюд перед случкой,- Во имя Аллаха, вы ведете себя как неверный, когда вы мне заплатите?- Затряс пухлыми кулачками перед лицом Юсуфа.
Тот попробовал его успокоить,- Тише, тише, Господин Саид, вы разбудите больную госпожу, не надо так кричать, Я найду деньги к вечеру, верну вам долг.- С этими словами он попробовал развернуть Саида к выходу из комнаты. Этот неугомонный, вывернулся, с воплями,- Вы говорили мне это день назад, - проскочил глубь комнаты и остановился по середине, осматриваясь.- О мой новый ковер, я заплатил за него три дирхема. Аллах всемогущий, что вы сделали с этим прекрасным столиком, который мне привезли из Бухары? Он обошелся мне в два дирхема!
Но когда он увидел, что стало с кроватью…. Для того, что б балдахин не застилал свет, во время операции, Юсуф оторвал половину, отбросив в угол за кровать, сказал, что когда Латифе станет лучше, привяжет его обратно, но. … Этот скорпион иудейский, увидал раньше. Я думал с ним удар случиться, лицо налилось дурной кровью, выпученные глаза, открытый рот из которого не доносились ни звука связанной речи только непонятное мычание осла. Джабира проходила мимо с большой чашей для умывания полной грязной воды.
Я окликнул Служанку, указал на хозяина. Не долго думая она выплеснула её Саиду в лицо. Одновременно получилось так, что она впечатала посудину ему в морду, сбив его с ног.
В комнате наступила благословенная тишина, все замерли на месте.
Саид на полу, облитый грязной жижей, рядом стоит Джабира, в испуге прижавшая руки к груди. Два охранника сакалиба, стоящих у дверей, и мы с Юсуфом, стоящие у столика в углу комнаты. И над всем этим висит мертвая тишина, не прерываемая ни звуком.
Со стороны кровати раздался стон Латифы, Юсуф, услышав, бросился к ней. На пути у него оказался встающий на ноги Саид. Подымался он довольно неуклюже, ноги скользили в луже грязи разлитой на ковре, он не придумал ничего лучшего, как попытаться ухватиться за Юсуфа. Слегка придержав шаг, отбил в сторону испачканные лапы, жирного чайханщика, ухватил его за шиворот халата, развернул и пинком под зад отправил в сторону дверей. Охранники не ожидали такого и были сбиты с ног. Сердитый Юсуф не давая встать, выкатил всю троицу из комнаты пинками. И крикнув в след, что пожалуется кади, с шумом зарыв двери, поспешил к своей Госпоже.

Вечером того же дня.
На пол дороги к больной, меня остановил Саид. Его лоснящееся лицо получило новое украшение в виде огромного синяка в половину его мерзкой хари. Вчера он потребовал с Юсуфа съехать из комнаты, мол, госпожа выздоравливает и. … Лучше бы он не попадался на глаза Юсуфу еще дня три. Всё что скопилось на душе у этого человека, Саид познал на себе. Вот и сейчас завел разговор, какой он бедный, несчастный. Что его все обижают.
Слуги его не слушаются, постояльцы дерутся и бьют его. А как прикажете не бить его, еврея принявшего ислам, только с одной целью, чтобы не платить налог.
-Слушаю Вас почтенный Саид.- Я остановился и вежливо полонился ему.
-Господин Мухамад,- он замялся, словно подыскивал слова,- Как здоровье госпожи, которую вы лечите?
«Вот мерзкая крыса, не удалось там, решил выяснить здесь, а что это он так хочет выселить их из этой комнаты?»
-Она ещё не вполне здорова!
-А вы не сможете переговорить с господином Юсуфом, а то он при виде меня, сразу кидается с кулаками и норовит стукнуть. В комнату не пускает ни кого, все остается у дверей, а он сам забирает. Джабира, целыми днями сидит с его госпожой, а мне пришлось нанять новую кухарку, денег больше платить приходиться.
«Вот Юсуф, готов на всё, даже на женскую работу и работу раба, лишь бы быть с дочерью, отбил служанку, думается, едва ли она к тебе, Саид, вернется. Выкинул его из комнаты. Вот молодец воин»
-Да, почтенный. Я переговорю с Уважаемым Юсуфом о Ваших горестях, наверное, он сможет войти в Ваше положение и помочь Вашим бедам.- Я поклонился, что бы уйти, но этот червяк, остановил меня.
- Последнее дело, господин Мухамад, вы сможете мне дать мазь,- он ткнул в свой синяк,- Что бы он прошел по быстрей, а то на рынке все издеваются надо мной.
Немного приподнявшись, прошептал,- Ведь Я сказал, что споткнулся.
«Да уж кто захочет признать, что ему морду разбила женщина»

Оглядел «красивое» лицо несчастного Саида – Да, заходите, чуть позже я составлю лекарство.- Откланявшись, пошел навестить свою больную, надо было прояснить последние вопросы, днем не удалось. По дороге припомнил рецепт от синяков.
« трава багульника 2 ложки, листья мать-и-мачехи 2 ложки - залить стаканом кипятка, кипятить на водяной бане 5 минут, настоять 30 минут, процедить, травы отжать, принимать по 1 ст. ложке через каждые 2 часа и накладывать примочки 5-7 раз в день,
А что б Саид нам не мешал еще пару дней, добавлю большую ложку цветов жостера, синяк излечу и от запора избавлю»
После моего стука в дверь, за ней раздался голос Юсуфа спрашивающего кто там,- Это Я, Мухаммад, открывайте.
Раздался звук отодвигаемой задвижки, створки распахнулись, впуская меня в комнату.
-Добрый Вечер Господин Юсуф,- поздоровавшись, я прошел вовнутрь. С момента дневного скандала учиненного Саидом почти ничего не изменилось, только ковра не было, его скрутили и вынесли.
- Как госпожа Латифа?- Спросил я и хотел уже пройти к ней, как Юсуф остановил меня.
- Она спит, думаю лучше её не будить. Достаточно того, что было днем. Если Вы не против то давайте поговорим, нам не дали решить некоторые вопросы.
-Джабира подойди, - Позвал он служанку, - а мы с вами пройдем, присядем, у меня есть к вам… - он замялся.
-Предложение,- закончил я за него,- Вы хотите, что бы Я сопровождал Вас и госпожу до вашего города, не так ли?- перебил я его. Он посмотрел на меня, потом кивнул.
Переговариваясь, мы дошли до самого угла, где был столик и Джабира, рядом с ним.
- Сходи, принеси чаю, если Саид начнет приставать с расспросами, ответь что пожалуешься мне. Иди.- Отпустив служанку, пригласил меня сесть.
- Уважаемый Мухаммад, - Начал он разговор,- Как вы уже слышали, Я хочу предложить Вам отправиться с нами, сопровождать больную госпожу. Сейчас у меня нет денег, Вам заплатить, но если вы поедете с нами то, клянусь Аллахом, я заплачу вам все, о чем мы с вами договоримся.
- Хотите сказать, что Я могу назвать любую сумму?
- Ну, в разумных размерах, конечно,- Потянувшись через стол взял кувшин со шербетом, налил , протянул мне, я отказался сказав что буду чай.
-Господин Юсуф, как вам удалось переманить к себе Джабиру, насколько мне казалось за последние дни она очень привязалась к … - Я оглянулся на ложе, продолжив в полголоса , наклонившись к своему собеседнику,- вашей дочери.
Посмотрев на меня Юсуф, усмехнулся,- Слуги всегда найдут общий язык, а вы для неё господин.
- Ну, а всё-таки?- Меня, на самом деле мучил этот вопрос, когда неделю назад я общался с Джабирой, она была приветлива как всегда, не давая ни каких поводов к тому, что она сможет взять и уйти. Я припомнил все, о чем и как говорили, понял, Юсуф прав.
Они слуги, а мы для них господа, другое сословие.
- Она вдова, детей Аллах не дал, после смерти мужа, с которым приехали сюда, осталась одна в чужом городе среди незнакомых людей. Саид, разрешил работать на кухне. Но в последнее время, стал распускать руки, и когда я спросил, может ли она мне помочь, согласилась, сразу, не задумываясь.
«Вот так уважаемый, вот так, а вы себе всю бороду в раздумьях выщипали, шкатулка просто открывалась»
- Единствен боюсь, что наш хозяин попробует помешать ей уехать,- Юсуф отпил из чаши и поставил на стол.
- Ну что вы Юсуф, вот это не случиться , он будет лечить свой синяк, молодец Джабира теперь понятно почему она ТАК его приложила. – после я вкратце рассказал о последствиях этого «лечения»
- Господин Мухаммад, вы опасный человек.
Дверь распахнулась и вошла Джабира, с чаем, вкусным и ароматным.

***
«Покой народам всем, рабам — отрады свет
Спасение навек от горестей и бед
Несут суровый меч и кроткое перо —
Две вещи, вот и все, а третьей в мире нет»
Мухаммед Аззахири ас Самарканди персидский поэт 12 в.

Капля пота, скользнув по брови, перетекла на щеку и, зацепилась за волосок, продолжила свой путь по бороде, сорвалась вниз, на песок. Упала и мгновенно испарилась, оставив после себя крохотную частицу соли. Солнце, стоящее над головой, казалось, плавит все вокруг, в огромной печи состоящей из многочисленных барханов, россыпи камней и не выносимой жары. Мы шли по самому краю пустыни Эль – руб – Хали , казалось здесь не возможно жить, но проводник которого мы наняли на базаре утверждал обратное, одетый в белую галабею на замотанной платком голове черный обруч куфий, спокойный, размеренный шаг, прямая спина, смелый прямой взгляд черных как маслины глаз, казалось он олицетворял истинных повелителей пустыни, бадауинов. Идущий за ним верблюд, степенный и важный, был под стать своему хозяину. Только эти двое могли выжить в этих землях.
Я сплюнул на песок густую, вязкую слюну полную мелкой пыли, противно скрипевшей на зубах, отвязал флягу и сделав маленький глоток прополоскал рот от этой дряни. Закутав лицо платком до самых бровей, взглянул в сторону огромного дромадера, на котором ехали наши женщины, справой стороны в люльке лежала Латифа, укутанная, так что б ни одна песчинка не могла до неё добраться, с левого бока ехала Джабира. Впереди на своем мышастом жеребце ехал Юсуф, великолепный скажу вам конь. Да!! Да за такого коня и тысячи монет было мало. Небольшая голова с выпуклым лбом, чуть суженная морда. Густая челка темного цвета чуть прикрывала большие глаза с тонкими веками и густыми ресницами. Когда он поворачивал свою чуть выгнутую голову и кидал в мою сторону свой огненный взгляд, то казалось, в нем прячется тысяча шайтанов готовых умчаться вдаль. Прямая спина, длинный круп, большая грудь. Не высокая холка с короткой гривой, маленькие, слегка заостренные, подвижные уши и пышный хвост, который это гордое животное держало высоко, как египетская кошка, с грацией которого ступало по песку. Я мысленно поцокал языком, глядя на эту красоту. Увидев этого коня два дня назад, просто был поражен до глубины души. Я захотел, во весь опор мчатся на встречу ветру, раскинув руку в стремлении обнять этот огромный мир.
«теперь понятна, злость Юсуфа, когда он вернулся, я бы то же не отказался от такого скакуна»

Юсуф с гостеприимством щедрого хозяина предложил прекрасный напиток, от которого как ценитель я не смог отказаться. Прихлебывая из маленького стаканчика заедая халвой с лепешками на кислом молоке вымоченных в меде. Не знаю как другие правоверные, а любил вечерние трапезы,- на пустой желудок ифрит приснится,- говорила моя мама. И всегда хоть кусочек хубза (хлеба) съедал перед сном. Насытившись, я поблагодарил гостеприимного хозяина. Перекинувшись парой ничего не значивших слов, я решил осмотреть Латифу перед сном. – Как самочувствие Госпожи?

для того что бы убить дракона - надо стать больше чем дракон

После того как я отказался немедленно выезжать, сославшись на здоровье Латифы, Юсуф изменил движение, мы вставали, когда на небосклоне горели звезды, а на востоке, над далекими горами прочерчивалась узкая полоска рассвета. При свете костра собирали свой немудреный походный скарб, рассаживали наших женщин по отведенным местам и отправлялись в путь, встречая утро в дороге. На первой стоянке я проверил самочувствие больной, её слегка лихорадило, но держалась она бодро. Дав пару советов, отозвал Джабиру в сторону,- Старайся разговаривать с ней, если она долго не отвечает, на твои вопросы громко кричишь, подзывая меня, расспрашивай её о здоровье, о прошлой жизни, обо всем что было, не молчи. Если с ней, женщина,- Я наклонился к самому лицу, заглянув ей в глаза,- хоть что-то случится, ты уйдешь за ней. Ты меня поняла?- Получив в ответ утвердительный кивок головой, отпустил, собирать госпожу в дорогу.
Пока верблюды не тронулись , я прошел до того, который вез самый ценный груз,
- Джабира!- Позвал я служанку, дождавшись, когда выглянет из-под накидки, спросил как госпожа, получив заверения, что всё идет нормально, вернулся к своему кораблю пустыни.
Это ленивая скотина, лежавшая на песке, обладала истинным характером шайтана.
Первое что он сделал, после того как мне его дали. Сбил меня с ног своей пустой башкой, ударив в спину. Когда я встал, отряхнулся и посмотрел, на него он с невинным выражением морды разглядывал стену караван сарая. Всем видом показывая, что он здесь не причем. Но когда я упал на землю во второй раз, то эта тварь получила сапогом в брюхо. Бодаться он перестал, но всякие мелкие гадости, вроде отдавленной ноги, продолжал совершать. Вот и сейчас при попытке сесть на него он стал отползать от меня, Я подбежав перехватил его за недоуздок, вздернул вверх его голову, заглянул в глаза,- Слушай меня , свинья горбатая, или ты меня будешь слушать или я куплю другого верблюда, а из тебя устрою для друзей Юсуфа, отличный ужин, знаешь под каким соусом тебя подадут? Молчишь? Ничего сказать не хочешь? И это правильно.- закончив с угрозами я притяну голову к земле, ударил его по уху, когда он попытался вскинуться, повторил это с другим ухом.- Я каждый раз буду бить тебя по ушам, пока ты не станешь умным и послушным,- Подумав, исправился,- Хотя - бы послушным. Он посмотрел на меня, я не увидел в его взгляде раскаяния, но прочел, что врага я себе приобрел.
« Ну что за жизнь! О, Аллах, ну почему мне так не везет с животными. Скотина, знает же тварь, что я с ним ничего делать не буду. Стоит, наверное, хоть раз в жизни, взять и зажарить» Я скорчил жуткую гримасу, пытаясь напугать верблюда. Посмотрев на меня, он стал отворачиваться и когда я успокоенный его поведением отпустил недоуздок, закинув поводья на седло, сделал шаг в сторону что б сесть на него, это не благодарное животное ударило меня, в плечо, сбив с ног. Хрипло заревев, вскочил и стал топтаться на том месте, где я стоял. Поднявшись с земли, хотел огреть его плетью, когда увидел на песке слабо шевелящийся хвост втоптанной в песок змеи. Как стоял, так и сел.- О Аллах, позволь мне тебя поблагодарить, хотя ты глухой и не слышишь меня.
На вопли верблюда и мои причитания подъехал, Юсуф, - Господин Мухаммад с вами все хорошо?
- Да, Хвала всевышнему,- Я наклонился и поднял с земли растоптанную змею,- Это гая, показал Юсуфу,- Этот верблюд спас мне жизнь, он сбил меня с ног, я чуть не наступил на неё. Отшвырнув аспида в сторону, пошел к верблюду спокойно стоящему в стороне,- Глубоко и много уважаемый, вы спасли мне жизнь, я не буду вас отдавать, родственникам Салима, и просить у них другого вашего собрата.- Высказав благодарность, взяв его уздечку, повел в сторону от этого места.
Мне вспомнился осел, который у меня был, редкой, черной окраски с серой полосой по широкой спине с большими ушами, он напоминал степную лисицу, вот уж кто был упрямой и хитрой тварью. Жаль бегал плохо, сожрали его. Я тогда чудом уцелел, если бы он не побежал, скинув меня на землю, гиены растерзали бы нас обоих, а так только его, два дня на дереве просидел.
Наш караван продолжил путь и в сумерках мы дошли до поселения бадауинов.
Крохотные язычки пламени скользили по веткам, перескакивая с одной на другую, сплетались в стремительном танце огня и растворялись крохотными искорками в темном небе усеянному холодными звездами. На углях, стоял, источая ароматный пар, кофейник.
Сидящий рядом со мной Алим, протянув руку, налил себе крохотную чашку напитка. Подержав в морщинистой руке, чуть приподнял, показав всем сидящим у костра, и поднеся к губам, отпил глоток. После этого повернул голову в мою сторону, посмотрел на меня и слегка кивнул. Я налил себе кофе, так же показал всем, отпил и поставил перед собой, вдыхая чудесный запах свежее сваренного кофе. Темная, почти черная ночь, низенький столик с поздним ужином, неспешная беседа, приятные собеседники.
«Как мало человеку в жизни надо, только сегодня днем, упрямая скотина спасла жизнь, переживаний хватило на два десятка шагов. Вот и сейчас сижу у костра пью кофе, ем козлятину, запеченную в углях с овощами. День прожит, все тревоги и горести остались в прошлом, хотя еще предстоит поработать. Так бы сидел и смотрел на пламя, тихое спокойное, на завораживающий бесконечный танец огня. Но придется вставать и идти, больной ребенок, не знаю смогу ли чем помочь»
-Уважаемый Алим, Я благодарю вас за оказанное гостеприимство, но мой долг лекаря, зовет меня, дозвольте мне осмотреть Шамси. Алим посмотрел на меня своими подслеповатыми глазами, пожевал губы и важно кивнул. Я встал поклонился всем сидящим, вместе со мной встал брат маленького Шамси , Ильяс это он рассказал мне о беде постигшей его. В потемках мы дошли до кхиана. Встретившая нас женщина, одетая в черную одежду с богатым украшением на груди из серебряных и золотых монет, наброшенная поверх бурка скрывала голову и лицо, оставляя открытыми только кисти рук с замысловатыми рисунками. – Это Абия, моя мать,- Ильяс повернулся к женщине, - Мама, это лекарь Мухаммад, я попросил, что бы он посмотрел Шамси,- Ильяс взглянул на меня, - Подождите.
Я прошел к матерчатой стене сшитой из полосок шерстяной ткани, за тряпичной перегородкой были слышен негромкий разговор, прошло совсем немного времени, полог откинулся и из-за него вышел Ильяс несущий на руках маленького мальчика. Положил ребенка на шкуры, постеленные в углу, отошел в сторону, приглашая меня подойти.
Я попросил Ильяса и женщин стоявших рядом посветить мне при осмотре. Зажглись маленькие светильники, наполненные верблюжьим жиром. Я указал, как им встать, что бы они не мешали, и приступил к осмотру. Откинув покрывало укрывавшее ребенка, я увидел перед собой исхудавшее тельце мальчика лет шести , черноволосый, смуглая кожа, расширенные в испуге глаза глядевшие на меня,- Тебя как зовут малыш?- Спросил я его начиная разговор, он помотал головой и показал на свой рот, помотав головой.
-Господин, он не умеет говорить, он немой,- это Ильяс стоявший позади, подал свой голос.- Вчера, Шамси ходил с другими детьми собирать хворост и как они рассказали, он упал с большого камня.
«Да, что-то мне везет на сломанные ребра отбитые внутренности, но в этом случае кажется, все обошлось, сейчас проверю …»
- Шамси, какое хорошее имя, так и кажется, что тебя назвали в честь солнца,- Солнечный ты действительно малыш весь светишься, сейчас я тебя буду трогать здесь, здесь и здесь, - Я указал на припухлости на его теле. Прощупал руки, ноги, следя за его лицом, промял живот.
«Ф –ух, слава Аллаху, всё удачно»
-Ильяс, пойдем поговорим ,- И накрыв солнечного ребенка , встал пошел к выходу. Выйдя, из кхиана встал вдыхая свежий воздух, откинулся полог, вышел Ильяс.- О чем вы хотели поговорить, Мухаммад?
Я повернулся к нему, неясный свет луны высвечивал его силуэт,- Шамси здоров, почти, ему надо полежать неделю, мази я тебе оставлю и травы для настоек, объясню, как их правильно запаривать, как принимать.- по тому что Ильяс начал шевелиться я понял что он хочет начать благодарить меня и прервал его,- Это не всё, Ильяс, брата избили и били его палкой , так что он не падал с камня, дети тебе солгали. Или. Это был ТЫ?- И сделал шаг назад, отступая, что бы быть подальше от него. Нет, господин Мухаммад, это не я но кажется знаю кто это может быть, а вы уверенны что это так?
- У него синяки не там где должны быть при падении с высоты. При падении с камня синяки будут в том месте, на какое он упал, а у него на руках, ногах и спине, СЗАДИ, такое впечатление, что малыш убегал, а некто гнался за ним и бил его, подгоняя к краю, просто заставил упасть. К счастью высота оказалось маленькая, и он не разбился.
В наступивший тишине слышался легкий шелест пересыпаемых ветром песчинок, вздыхали в загонах верблюды. В соседней палатке слышен негромкий говор людей. Светился маленький огонек светильника, как путеводная звезда, показывая, где мне отведен ночлег, я сам зажег его некоторое время назад. Повернулся к Ильясу, - Тебе всё понятно, что я сказал? Он смотрел на меня, не произнося ни звука, потом отступил на шаг назад, рукой делая знак, оберегающий от злых духов.- Господин, ты колдун!
«ого, со времен обучения в Кайруане меня так не называли, все чему человек не может найти объяснение, причисляется к мистическому и таинственному, вот и сейчас бедный парень стоит и смотрит на меня, со страхом думает, что я сейчас из него буду душу вынимать. Парень, к иблисам, мне твоя душа нужна, просто я очень прилежно изучал медицину»
-Ильяс, - позвал я его, ИЛЬЯС, - чуть громче,- посмотри на меня, давай отойдем туда, где есть свет, разговаривать в потемках с человеком который тебя боится….
Он прервал меня,- Я не боюсь.
- Вот и славно пойдем, поговорим. И ты увидишь, что я не колдун. Я просто лекарь, который хорошо учился своему делу. – Мы пошли в сторону моей палатки. Внутри, я достал из своих запасов травы для отваров, отдал их Ильясу, объяснил, как их запаривать.
-Господин Мухаммад,- в голосе Ильяса слышалось почтение,- А вы долго учились искусству врачевания?
Я усмехнулся, вспомнив свою учебу, - Долго, Ильяс, Очень долго, целый семь лет. Не давно ты сказал, что знаешь, кто это мог сделать с твоим братом, не расскажешь мне, кто и почему

для того что бы убить дракона - надо стать больше чем дракон

Наша стоянка оживала, Салим, привел верблюдов, Джабира вышедшая из палатки стала разбираться в запасах продуктов и готовить завтрак. Я собрал свои вещи, разбросанные под навесом, а Юсуф все сидел, и честно, Аллах тому свидетель у меня стало закрадываться сомнения по поводу его душевного здоровья. Но к счастью, оказался достаточно крепким человеком и скоро пришел в себя. После плотного завтрака, я пошел осматривать Латифу и позвал с собой служанку. Я нашел нашу красавицу в хорошем расположении духа довольно бодрую, но немного ослабевшей. Что меня нисколько не удивляло, зная её прошлое состояние.
- Господин лекарь,- Звонкий мелодичный голосок был приятен для слуха,- Когда я смогу встать, а то у меня всё тело болит от постоянного лежания, Джабира еще стоит над душой и не дает лишний раз пошевелиться
- Сейчас я осмотрю шов, если с ним все хорошо то смогу разрешить вам вставать, но сначала осмотр.- Джабира позвал я и отвернулся. Подошедшая служанка довольно быстро приготовила все к осмотру. – Готово, господин Мухаммад,- раздался за спиной голос, я повернулся и приступил к осмотру. Шов без покраснений, ровный, в меру упругий, при надавливании дает незначительное болевое воздействие, значит внутри то же все в норме.
Осмотрел сломанные ребра, здесь было похуже, наблюдалась маленькая впадина на месте перелома, при нажатии больная жаловалась на боль. Ещё она сказала, что при полном вдохе болит. Я прощупал места на животе, куда вшил маленькие кусочки от её селезенки, или мне показалось, или они стали чуть больше. И здесь было все хорошо, ранки заживали, опухоли не было.
« Ну, спасибо тебе Аллах, хоть здесь ты меня услышал, с ребрами ей мучаться еще долго»
- Латифа, что могу сказать, сидеть тебе можно, только подложив под спину мягкие подушки и не долго, если почувствуешь боль, то лучше сразу ложись.- Повернулся к служанке,- Приведи Госпожу в порядок,- И привычно стал созерцать тряпичную стенку палатки. Позади меня раздалось шуршание одежды и тряпок, серебристый смех Латифы, послышался голос,- Всё, господин Лекарь.
Я повернулся, посмотрел на лицо своей больной, еще бледное после потери крови, но уже с едва заметным румянцем на обеих щеках.

для того что бы убить дракона - надо стать больше чем дракон

***
Я сидел на расстеленной подстилке и смотрел на звездное небо. Зябко поежившись, Ибрагим запахнул полы халата,- Мухаммад, тебе не кажется, что это уже всё было.
- Что именно?
- Ночь, луна, куча песка вокруг и жуткий холод.
- Ну не так уж и холодно, прохладно, да.
- Да я не об этом.
- А о чем?
- Две луны назад мы с тобой, где были?
- А…. Ты об этом. Пустое. Я о другом думал….
Ибрагим повернулся ко мне, сверкнула улыбка,- О Господи спасибо, что сподобил раба своего и наставил его на путь истинный, спасибо тебе Господи. Мухаммад как оно тебе?
- Ты о чем? – Шевелится, не хотелось, не смотря на все попытки, днем не удалось отдохнуть. Сначала пришел один кочевник, у него разболелись зубы, пока с ним провозился…. едва уговорил, что надо вытащить больной зуб. Потом иблис притащил ещё одного, за ним следующего, ещё …. Мне даже показалось, что дух пустыни за что-то обиделся на бадауинов и послал им все несчастья какие только можно и все за один вечер. А в довершении пришел Яхья и мы с ним просидели довольно долго, разговаривая просто ни о чем, а когда он ушел, то оказалось что солнце уже над самыми верхушками далеких барханов. Полуденная жара спала, и стоянка превратилась в людской муравейник, где каждый занимался своим делом и только мы с Ибрагимом, бездельничали. Вещей у нас было всего ничего, мы их покидали в мешки и просто сидели на камнях, глядя на уходящий караван. Ибрагим потом все равно заставил шевелиться, и мне пришлось идти за ним до соседней гряды, где мы сейчас и сидели. Я выпросил у него немного времени для отдыха. Он согласился, но из-за своего характера не смог долго молчать.
- Тебе понравилось думать?
- Ибрагим!
- Скажи, каково оно хоть раз в жизни подумать?
- В отличие от тебя я всегда думаю прежде чем хоть что-то делать. Кто нас затащил сюда? Я что ли? Это ты поперся к этому каравану и стал договариваться, ещё мою кольчугу отдал им….
- Если бы я не отдал твою кольчугу, нас бы уже давно собаки сожрали бы. Нам с тобой жить оставалось до утра. Мухаммад, у тебя совесть есть? Ты вообще, о чем говоришь?
- О том что ты не дал времени чтоб всё обдумать, затащил сюда и теперь меня же обвиняешь….
- Да не обвиняю, а просто говорю:- что это уже было. А ты мой друг, виноват во всем этом не меньше меня.
- Да я виноват, и не отказываюсь. Давай оставим этот глупый спор на потом, а сейчас нам надо идти, ты запомнил куда?
- Да.- Ибрагим встал во весь рост, передернул плечами и отправился за оставленными нам верблюдами.
«Опять дорога, опять путь, сколько лет я скитаюсь? Много. Может стоит подумать о том чтоб найти место и спокойно пожить? Эх. Кого ты собрался обмануть Мухаммад? Самого себя? Да тебе высидеть на одном месте…. подвиг подобный исходу евреев из Египта. Хотя была пара «подвигов» но об одном вспоминать не хочется, а второй ….»

- Доброго утра вам у уважаемый Мухаммад. Как поживают ваши стада? Хорошо ли напоен ваш скот, хватает ли ему воды? – Сидевший передо мной раскосый человек, одетый в расписной шелковый халат необъятных размеров, обмахивался меленьким веером. Но всё равно его жирное лицо лоснилось от пота.
Глядя на него, в голове проскочила мысль «Бросивший заниматься физическими упражнениями часто чахнет, ибо сила его органов слабеет вследствие отказа от движений»
Но здесь я был не согласен с этим высказыванием. Некоторое время назад нам пришлось идти вместе в одном караване, и он подвергся нападению разбойников. Я думал, что эта туша, которую с трудом тащил верблюд, забьется куда ни - будь и будет трепетать от страха…. Да уж, я многое отдал за то чтоб посмотреть это ещё раз. От страха трепетали разбойники, когда Ли Шун соскочил на песок и устроил побоище, практически в одиночку разогнав банду, нет отбивались все, но он был главным героем.
Когда этот толстяк, взметая полами своего халата, пыль и песок, ворвался в ряды противника, его сначала не восприняли как угрозу, а потом стало поздно. Он завертел своим посохом так, что казалось он, порхает в воздухе без посторонней помощи. Меня обучали немного биться на палках, но то что видел сейчас…. Да! Это была работа мастера. Бедные разбойники. Разбитые головы, сломанные руки, это были мелочи, и когда он разбил череп лошади упавшей подмявшей под себя всадника, на него обратили внимание все. Ведь по давней традиции лошади считались ценностью, их не калечили и не убивали. А этот купец разошелся так, что мы отступили от него в страхе за свои жизни. В общем отбились.
Вечером я подсел к нему у его костра и разговорившись мы продолжили путь вместе.

- Всё хорошо Ли Шун, только в путаетесь немного в приветствиях, ваши вопросы задаются кочевникам для которых вода и скот символ жизни.
- Да? Опять ошибся? Ну что поделать, я ещё учусь. Спасибо вам за то что взялись обучать меня.
- Ли! Кто кого ещё обучает?- Я поднялся на ноги и поклонился ему. Как он мне в прошлый раз объяснил ученик должен первый приветствовать своего учителя и при этом сложить руки на груди.
Он рассмеялся и повторил за мной мои довольно неуклюжие движения,- Ладони сомкнуты, мизинцы отведены в стороны. Поклон. При поклоне смотрите на свои ноги и склоняйте голову так чтоб учитель видел ваш затылок. Да! Именно так. Вы старательный ученик, Мухаммад.
- Я стараюсь.
- Думаю мы с вами можем до самого вечера изливать друг на друга слова благодарности и выказывая свое красноречие. – Он склонился в изысканном поклоне.
- Да уж, нам стоить заняться делом. Прошу вас. – Я прошел к двери комнаты, и распахнул ее, пропуская своего гостя вперед. Мы вышли во двор.

- Я пожалуй оставлю свой посох, постоять здесь,- С этими словами он прислонил его к стене.- Так будет честней.
- Вы разрешите? – Подойдя ближе, попросил дозволения осмотреть его оружие.
Он вложил мне его в руки.
- У – ух! – Посох был довольно увесистый, где то с половину барана. Концы заделаны бронзовыми накладками и по всей длине опоясаны кольцами.
- А зачем кольца?
- Я не глядя могу выкинуть его в сторону, при этом буду знать сколько и куда могу сдвинуть ещё.
- Тяжелый.
- Он и должен быть тяжелым, иначе не будет ломать кости, а только оставлять ссадины и ушибы. Вы лекарь и должны знать про это.
- Про это знаю, я к тому, что как его вертеть?
- Ну и ваш тоже не из легких.- Он окинул взглядом палку, бывшую у меня в руках.
- Да это так, дубина, от собак отмахиваться. Меня учили, немного.
- Покажите?
Кивнув головой, я прошел на середину, усыпанного песком дворика. Встал по середине. Взяв палку в правую руку, поставил вдоль тела, чуть отведя в сторону. Сделал вперед один шаг, подкинув выше, перехватил его второй рукой и нанес хлесткий удар по воображаемому противнику, отступил назад, вкинул вверх свою клюку, якобы отбивая выпад, ткнул ногой.
И закружился по двору в вихре боя.
Когда замер, закончив поединок, Ли Шун удовлетворенно кивнул,- Да есть что-то такое что достойно внимания. Но ваши удары в основном сверху вниз, рубящие, и вы почти не делаете тычковых выпадов. А это снижает ваши возможности как воина. От половины ваших атак можно просто отойти в сторону, а вторую половину отбить с уроном для нападающего. Вы побеждаете за счет скорости, а надо думать, и каждое свое движение продумывать, перед тем как напасть. Иногда достаточно только один раз стукнуть противника и он будет выведен из строя. Смотрите.
Он забрал из моих рук палку, встал на мое место и подозвав поставил напротив себя – Стойте спокойно и ничего не бойтесь, я только обозначу места попаданий.
Он отошел от меня…. И воздух взорвался вихрем ударов. Глаза не успевали следить за всеми его движениями, я только чувствовал легкие прикосновения. Предплечье, кисть, голова, живот. Самый его низ, колено, грудь, стопа, нижняя челюсть. Горло и в завершении ухо.
Остановившись, он поклонился. Всё это было показано на выпаде, тычковым ударом, я бы большую часть из них нанес бы рубящим.
- Вот так мы бьемся с посохом, вот поэтому он такой тяжелый, это сделано для того чтоб пробить защиту. – Помолчав, добавил,- Ну и кости с жиром тоже.
- Возьмите свою «клюку» - Ли протянул мне палку,- Я покажу вам как надо защищаться.
Пройдя к стене забрал свой посох, вернулся,- Вы готовы? Если да, нападайте.
После всего виденного я решил действовать осторожнее…. Ага. Как бы не так. Первое что я получил, это в лоб. Не больно, но обидно, чалма смягчила попадание. В ответ, показал, что атакую плечо, а на самом деле хотел поразить ногу.
И с удивлением обнаружил, что сжимаю воздух, в руках ничего не было. А в горло мне упирается довольно неприятная железяка. Я не говорю что умею хорошо, драться, но эта легкость с которой меня оставили без оружия….
-Ли, покажи ещё раз и помедленней,- Я поднял палку и стал медленно опускать на плечо своему противнику. Он подставил свой посох, провернул, и мне даже показалось что последний, стал гибким как веревка, и чуть дернул в сторону одновременно разворачивая его другим концом в сторону моего горла.
- С этим понятно. А остальное как?
- Смотри.- Ли Шун отошел на пару шагов, взял оружие посередине и медленно закрутил перед собой. Почти остановив движение, переставил кисти и, используя вес, послал шест в мою сторону. Я даже отшатнулся назад, когда он замер буквально на расстоянии ладони от моего носа. Втянулся обратно и опять мерно закрутился, снова перехват и я втягиваю живот. Всё это было проделано почти с трех шагов. Рука и длинный посох могут вместе творить чудеса.
На этом наши занятия закончились, мы вернулись в дом, в уютную прохладу. Мы расстались, когда на небе зажглись первые звезды. Это была наша последняя встреча. На утро его караван уходил из нашего города. Мы попрощались, я просил его зайти ко мне на обратном пути, он пообещал. Но судьбе было выгодно поступить по своему, больше мы никогда не виделись. Вскорости мне было предложено покинуть город и чем быстрей , тем лучше. Попытки оспорить что либо привели к тому что меня просто вывезли за стену и оставили там, со словами,- «Шагнешь через ворота, умрешь» Пришлось убираться. Лечи потом больных. Вот так. Родственникам взбрело, что я виноват. Хорошо хоть камнями не побили…. Невежественные дикари.
Я до сих пор не знаю, живой Ли Шун или уже сложил свою голову. Да и самого жизнь закрутила, стала кидать по разным городам и странам. За прошедшие года я побывал и объездил почти всю ойкумену»

- Эй. Лекарь! Ты чего спишь? Вот это да! Зря, что ли я приволок этих тварей, сказал бы, что не хочешь никуда ехать, я бы давно уже спал.
- Ибрагим? Я тебе сегодня говорил, что ты зануда?
- Да, два раза. – Его улыбка сверкнула в темноте.

для того что бы убить дракона - надо стать больше чем дракон