Уже глубокой ночью Мишка с разгоряченной головой выскользнул из трапезной. Умные разговоры сменились банальным чревоугодием и сотнику Младшей Стражи стало попросту скучно. Оставив на месте Романа с наказом прислушиваться к мало-мальски важным разговорам, Мишка вышел во двор. Вспомнив фразу, брошенную Романом накануне, официальный боярич и воеводич отправился на клети подслушивать женские разговоры, доносящиеся из приоткрытого окна. Вначале он не услышал ничего важного и хотел уже идти в тепло, когда совсем внятно послышался негромкий разговор матери и Хельги, в крещении Ольги.
– Завтра они должны быть в Ратном, – говорила мать.
– Скорей бы уж, – ответила Хельга.
– Ну ничего, приедут и сразу же сговорим, я думаю, девушка ему вполне подойдет.
Мишка даже вздрогнул от услышанного. «Это что, они дружно меня женить собрались. Нет, в крепость срочно бежать надо.» Хотя и так было ясно, что от женитьбы ему не уйти. Мишка снова прислушался и услышал еще несколько фраз.
– Под его взрывной характер такая жена подходит как нельзя больше, – говорила Хельга.
– Ты же вроде бы выбрала другую девицу, – поинтересовалась мать.
– Да я то вначале именно Рогнеду и выбрала, но потом начала присматривать и иные варианты. У него такой характер плохой, что другой девке не удастся прожить в счастье и года. Таким как Свен только настоящие валькирии нужны.
– Фу-у-у, – выдохнул Мишка. – Аж от сердца отлегло.
Неожиданно чья-то рука плотно зажала бояричу рот, а другая плотно прихватила его сразу за обе руки.
– Подслушиваешь, боярич, – прошипел Мишке в ухо чей-то голос.
– Пусти, Свен! – выдохнул Мишка, тщетно стараясь освободиться.
– Тихо, боярич, – прошептал молодой нурман. – Дай дослушать! Все-таки моя судьба решается.
– Рогнеда отличная охотница, на медведя выходит с мечом в руке, – говорила Хельга. – Старый боярин воспитывал девушку как отрока и добился больших успехов.
– Понятно, – ответила мать. Но ты все-таки расскажи мне о другой потенциальной невесте.
– Ее зовут Ефросинья, она единственная внучка и наследница клеческого боярина Григория Болярина. Федя узнал он ней немало подробностей. Она тиха нравом, очень богомольна, ведет полумонашеский образ жизни. Только зачем тебе такая невестка – Михайле нужна девица-огонь, могущая постоянно выдерживать бушующее в его душе пламя, а Семен еще мал.
– Ну ведь у меня еще есть племянники. И, думаю, Кузьме она вполне подойдет.
– А он не будет, подобно своему отцу, бегать по выселкам.
– А его работой как загрузим, так добро если он до дома доползет, а не уснет прямо у горна. Да и имущество старика нам не помешает, особенно наследственные земли. Он ведь единственным городским боярином остался, а, значит, должен помочь своим будущим родственникам.
– Федя решил из Треполья сюда вызвать свою единственную дочь Катерину.
Пригревшийся возле Свена, Мишка при этих словах чуть не заорал от собственного бессилия. Жениться так рано ему никак не хотелось. Только тут он начал понимать Свена, который до двадцати лет шарахался от собственной женитьбы, словно черт от ладана, всячески хая потенциальных невест.
– Ну и отлично, – проговорила мать. – Значит проведем обмен дочерьми. Моим пора уже входить в новые семьи, не повторяя моих собственных ошибок. Поживут они летом у тебя, освоятся на новом месте, глядишь и в новой семье им будет значительно легче.
– Только как ты собираешься Катерину состыковывать с Михайлой.
– Помогать тут ей я точно не собираюсь, вот если у них само по себе сладится, так быть по сему, а нет – то под рукой еще Демьян есть, в крайнем случае выставим потенциальным женихом одного из моих крестников.
– Ань, а что ты думаешь по поводу Андрея Немого.
– Да что тут думать – пусть женится, раз счастье свое отыскал. Вот только Михайле ему в таком случае наставником не быть – может не справиться. Кроме того Роман и Свен уже плотно его обсели и других наставников оттесняют. Это не мои слова, так Леша выразился. Хоть эти вои и чужаки, однако только они могут сдерживать Мишу от кучи необдуманных поступков. Роман недавно поклялся перед Корнеем на собственной крови в том, что сделает из своего подопечного истинного боярина.
– Уходим, боярич, – прошептал Свен. – Пора спать. Теперь мы знаем гораздо больше, чем хотели изначально знать. Заметать следы не будем, к утру будет короткий, но очень сильный снегопад.
Мишка удивленно взглянул в татуированное лицо Свена. Впрочем, он немного уже привык к тому, что в голове у молодого нурмана находится настоящий безошибочный прогноз погоды.
Вообще-то Свен был настоящим примером для многих отроков, к чему нужно стремиться все молодые годы. Свен отменно управлялся с судами, владел всеми известными ему видами оружия, был непобедим в поединке без оружия и никогда не терял головы, даже в горячке боя. А еще он превосходно разбирался в торговле и кузне.
Все бы ничего, если бы дед по просьбе боярина Федора не определил в академию его младшего «сына» Олафа-Олега. Мальчишке было всего тринадцать лет, но он уже успел пройти неплохую школу жизни у Свена. Нет, Олаф достаточно хорошо учился и обладал отменной дисциплиной, но никак не мог успокоить свой неуемный характер, толкавший отрока на самые неожиданные поступки. Так, когда он в первом же бою столкнулся с Демьяном, то ныть и проявлять покорность судьбе не стал, а сумел того достаточно быстро одолеть. Отразив рукой быстрый выпад своего противника, Олаф резко сместился в сторону и пнул Демьяна в бедро. Тот охнул и попытался контратаковать, однако подвела нога. В ту же секунду Олаф нырнул вниз и, ловко цапнув своего противника за локоть и под колено, швырнул того через плечо. Затем быстро сел сверху и закрутил руку на болевой прием – Демьян взвыл и был вынужден капитулировать. С тех пор он старался сражаться только с Демьяном, однако тот впредь вел себя очень осторожно, и итогом схватки была чаще всего боевая ничья.
Олаф внес и небольшое разнообразие в тренировки, предложив сражаться на бревне как раздетым, так и в полном доспехе. Условие было одно – делай все, чтобы столкнуть противника и удержаться самому. В такой схватке он был настоящим докой и справиться с ним было тяжело всем. Кроме того, он постоянно совал свой не в меру любопытный нос везде, где только мог, и задавал самые простые и, одновременно, очень каверзные вопросы. Мишку он, к примеру спросил, почему Немой не умеет разговаривать на языке жестов, чем того немало изумил. Затем Олаф пояснил, что у брата в дружине есть такой вой – швед Магнус, который был немым с детства, а Свен нашел какого-то перса и выучился у него языку жестов да еще и обучил ему часть своих хирдманов, в том числе и самого Магнуса.
Но особенной любовью Олафа были небольшие тяжелые топорики и сулицы. Так, он мог одним броском топора на расстоянии пятнадцати саженей пришилипить бегущую по стволу белку. Единственно что он совершенно не умел, так ездить на конях. Однако мальчишка достаточно быстро сумел освоиться и от коня шарахаться не стал, как это было с некоторыми Нинеиными отроками.

Иллариону было настолько плохо, что он был готов за снятие похмелья отдать Мишке всех мало-мальски годных монахов с Феофаном в придачу, однако от предложения нырнуть в бочку с холодной водой по примеру князя наотрез отказался, предпочитая просто пострадать. «Не славянин» сделал вывод Мишка, скромно удаляясь с подписанной бумагой.

Боярин Эйнарсон въезжал в ворота в полном доспехе с закрытым лицом. В руке тяжелое копье, на спине щит, на поясе меч. Казалось, боярин ехал не единственную дочь выдавать замуж, а на войну. Свен вышел боярину навстречу. Молодой вой был одет в полную бронь, в руках держал обоюдоострую двуручную секиру. Когда он шел навстречу своему будущему тестю вдоль рядов ратнинцев, послышался слитный стон, многие кривились, иных тошнило. Иных эмоций Мишка и не ждал при виде тройного ожерелья из человеческих ушей и пальцев, висевшего на шее нурмана. Его и самого чуть не стошнило, когда он осознал, что у Свена в ожерелье есть и детские.
– Стурри?! – ошарашено вопросил боярин, одновременно открывая полумаску. – Столько лет прошло с нашей встречи, а ты все также молод.
Свен остановился и, расстегнув бармицу, снял шлем.
– Здравствуй Эрик Секира. Твой побратим Стурглаугссон Кровавый мертв и пирует в Валгалле. Я его сын Свен Безумный, прошу разрешения расплести косы твоей дочери Рогнеды.
– Согласен, дочь, видишь мы не зря проделали такой долгий путь.
Один из сопровождавших боярина воев легко соскочил с седла и выхватил из заплечных ножен два меча.
– Подойди и возьми, детоубийца, – пронесся твердый девичий голос.
– Ну что ж ты стоишь, – захохотал боярин Ерофей. – Иди и возьми.
Свен не ответил, лишь напряженным взглядом смотрел на девушку, еле-еле шевеля оружием. Секира молодого нурмана была весьма примечательна. На твердой дубовой рукояти, перевитой полосками кожи, были закреплены два полукруглых лезвия, сверху и снизу на них были «усы» для захвата вражеского оружия. Наконечник выдавался глубоко вперед в виде длинного шипа.
Наконец Свен двинулся вперед, играя плечами. Миг и девушка обрушилась на нурмана как буря, ее мечи завертелись словно молнии. Однако Свен одним движением лишил ее правого меча, захватив «усом» он попросту выдрал его из руки и отшвырнул в сторону. Затем он несколькими секущими ударами вынудил девушку попятиться. Последним аккордом боя стал взмах секиры по направлению к ногам. Рогнеда легко подпрыгнула и обрушила меч на голову своего противника, но тот ловко поймал и этот меч на «ус», в последний момент поставив секиру вертикально. В отчаянии девушка выхватила кинжал, однако Свен мигом перехватил взмах, сдавив руку Рогнеды железной хваткой. Короткий вскрик и кинжал упал на снег, а уже следующим движением Свен вынудил девушку рухнуть на колени перед отцом, одновременно опускаясь сам. Тот шагнул вперед и, положив руки им на плечи, молвил.
– Благословляю!
Нурманские десятники в мгновение ока выхватили мечи и, взметнув их над головой, издали слитный звериный вой. В следующий миг мечи вернулись в ножны. Вскоре после приветствий с князем и боярами Ерофей уже обнимался с Хельгой и знакомился с Федором и Корнеем. Свен что-то тихо шептал Рогнеде на ушко отчего та счастливо улыбалась, словно только что не рубилась с ним не на жизнь, а на смерть.
В тот же день Свена и Рогнеду обвенчали в ратнинской церкви под именами Сергия и Варвары. Венчал лично иеромонах Илларион, которого полдня служки приводили в чувство. По словам Свена, от Иллариона тянуло таким хмельным духом, что просто глаза ело, а как это издевательство выдержала Рогнеда, ей самой не было понятно.
Правда Мишка был немного в шоке от такой скоропалительной свадьбы. Тем более дед полдня его подкалывал тем, что он не прочь бы порадоваться за своего любимого внука на подобном мероприятии, предположим, осенью.

Вскоре после отъезда князя, дед заявил Мишке, что в виду того, что его наставники Андрей и Алексей скоро станут семейными людьми, доводить до ума отрочью стаю в течении зимы вместо них будут Роман и Свен. Первая их совместная мысль была следующей – нужна для тренировок качественная полоса препятствий. Пообщавшись с другими наставниками и серьезно озадачив Сучка, они подготовили ее в полной мере. Для полного прохождения полосы препятствий нужно было преодолеть следующие пункты:
1.) поочередно перепрыгнуть три бревенчатые перекладины высотой в два аршина и пролезть под двумя препятствиями высотой в аршин, находящиеся между предыдущими препятствиями;
2.) по деревянной лестнице перелезть через двухметровую стенку, обязательно наступая ногой на каждую ступеньку как при спуске, так и при подъеме;
3.) пробежать по пятисаженному извилистому коридору (углы под 45 градусов), в конце которого необходимо было поразить кинжалом мишень с десяти сажен;
4.) проползти под сеткой, стараясь не задеть свисающие с нее колокольчики;
5.) пробежать сорокасаженный отрезок, перепрыгивая через лежащие на пути колоды, расстояние между которыми составляло не менее трех аршин;
6.) пройти по бревну толщиной в вершок и в длину не менее трех сажен.
По полосе могли одновременно бежать сразу два отрока, тем самым придавая состязанию большую эффективность. Открывали полосу Роман и Свен, сделав это достаточно быстро и практически одновременно. Выслушав поздравления в свой адрес, они дали старт всем отрокам без исключения. Кроме того, по вечерам они гоняли Мишку до седьмого пота, тренируя его управляться с мечом в обоюдной схватке. Плюс ко всему вышесказанному Роман взялся обучать боярича стрельбе из лука, а Свен – как правильно использовать в бою щит и копье. Поначалу отроки ползали по крепости словно сонные мухи, но уже через месяц оглядывались назад с явным изумлением от того, что так быстро за спиной остаются с блеском пройденные препятствия. Да и соперничество между ними было отчаянным. Дело дошло даже до дуэльных преодолений полосы во внеурочное время.
Тем временем каждый месяц наставники старательно перемешивали десятки, создавая тем самым полную монолитность сотни. Мишка записывал наиболее сходные комбинации десятков для становления молодых бойцов во взрослой жизни.

Февраль 1126 года, Туров.
Демьян и Никола бродили по торгу, рассматривая товар. Отроки приехали по делам к Никифору в связи с вопросом присоединения Журавляндии. Никифор мгновенно отбыл в Ратное, прихватив с собой младшего сына. Никола больше проводил времени с матерью, а Демка терзал Антипа по поводу целого списка необходимых материалов. Антип, получив в виде предоплаты партию ошкуренных досок, был сама любезность, насколько это было возможно в его отношении. Однако даже у него кое-каких материалов не нашлось и он подключил свои связи в поиске неожиданного дефицита.
За день до отъезда обоза отроки решили напоследок прогуляться по торгу пока Илья упакует последние пожитки. Они успели закупить кое-какие подарки для родственников и друзей, а теперь просто разминали ноги. Уже на входе их встретил новгородский купчина, интересовавшийся матрешками. Он сделал заказ на целую сотню больших комплектных матрешек и получил приглашение наведаться в Ратное, чтобы посмотреть и иные товары. Купец отказался, сославшись на занятость, но за заказом готов был прибыть осенью в Туров.
Пройдя чуть далее Демка услышал тихое поскуливание. Оглядевшись, он с удивлением увидел, что какой-то купчишка продает маленького лопоухого щенка. Решив, что такой подарок для Прошки будет в самый раз, он стал приценяться. Однако его ошеломила цена – купец просил ни много ни мало сто резан. Однако Демка стал отчаянно торговаться. Он тряс перед носом купца полупустой калитой, всячески хаял потенциальную покупку, несколько раз уходил и снова возвращался, бросал шапку оземь, просто ругался. Через час они оба просто взмокли, но Демка все-таки сумел срезать цену до сорока ногат и стал обладателем лопоухой покупки. Однако сразу уйти он не смог – купец-сарацин задержал. Он появился уже очень давно и наблюдал за Демкиным торгом с видимым наслаждением. Али (так звали сарацина) пригласил Демку к своему лотку, предлагая купить что-то и у него, с обязательным условием – хорошенько поторговаться. Демка настолько разгорячился, что Али чуть весь свой товар, ладью и самого себя за пять гривен не продал. Подарив молодому вою прекрасное ожерелье из красных гранатов, он заявил, что такого удовольствия от торга не получал даже на родине. А про щенка Али сказал, что если его не загубят, то через год за такого и десяти золотых гривен мало будет.
Щенок показал себя в первый же день. Никола потерял где-то в доме рукавицу и Демка ради шутки дал лопоухому малышу понюхать вторую. Тот, покрутившись по комнате, быстро вынюхал пропажу под столом. Потрясенные парни попробовали дать Шустрику (так они прозвали щенка) еще один шанс и были потрясены результатом. Песик чуял искомые предметы и в сундуках, и посреди взъерошенной постели, и на собственных хозяевах.
После мирного присоединения земель боярина Журавля и его отъезда дел прибавилось. У Корнея все вои были наперечет, приходилось приводить к повиновению всех бывших врагов-язычников и осаживать потенциальных друзей-христиан. Однако появилась и проблема, связанная с рабочей силой. Холопам, захваченным в Отишье и остроге пришлось дать относительную вольную, переквалифицировав из обельных холопов в закупы, а остальные не справлялись с объемом навалившихся работ. Одним словом, нужно было раздобыть дешевую рабочую силу. Вот тут-то Егор и предложил сходить за добычей на Неман или Западный Буг.
Предложение было принято, но у Корнея, как говорилось выше, свободных воев практически не было. И все-таки было решено послать в поход одну ладью для разведки добротных селищ, городков и их охраны на Немане. Основной задачей ладейщиков было втереться в доверие местного населения и успешно расторговаться, пусть даже и себе в убыток. Старшим шел немой нурман Магнус, по торговле был Ходок, к ним прилагался новый (водяной) десяток Роськи.
Поход был довольно успешен. Изветники добыли немало сведений по расположению интересных селищ, а Ходок сумел договориться с куршами на закупку большой партии янтаря. В качестве платы они просили кричное железо. Ходок быстро прикинул выгоду от сделки и уяснил, что прибыль составит тридцать пять – сорок процентов. Осталось только совершить сделку, которую назначили на весну следующего года.

С начала 1127 года Мстислав Великий начал собирать ополчение против Полоцка. Туровские силы отправились в направлении Клецка. Но Магнус, Егор и Демьян на четырех ладьях с сотней нурманов двинулись на Неман с целью расплатиться с куршами и на обратном пути охапить холопов в Понеманье, рассчитывая вернуться к концу июня. Ходок двигался следом, активно торгуя и расплачиваясь в облюбованных селищах особым серебром. Этот секрет придумал Стерв. Зная об очень тонком нюхе лопоухого Шустрика он решил обрабатывать серебро бобровыми железами, после чего сушить их на солнце. Человеческий нос уже не улавливал запаха и вкуса, но Шустрик его чуял превосходно.
В первом же селении аукшайтов пес нашел все схроны с обработанным серебром, начисто окупив свою покупку, кормление и содержание. Вои окружили селище поздней ночью, раскидывая по дворам травленное мясо, а когда псы начали дохнуть, ворвались за ограду. Вои слаженно двигались зачищая дом за домом и отбирая потенциальных холопов. Остальных согнали в общественные строения, где их и заперли. После этого они провели в течении двух часов холодный и расчетливый грабеж и уплыли грабить дальше. Обчистив в течении десяти суток восемь селищ и капище вои не останавливаясь прошли мимо Городно, узнав от первого встречного рыбака о том, что местный князь накануне днем ушел в поход на Полоцк. Теперь новоявленные пираты мчались почти безостановочно, питаясь сухпаем. Часть продуктов для рабов была закуплена в Услониме, еще часть на волоке. Пройдя Ясельду вои вышли в Припять. По предварительному сговору, холопов должны были доставить к пристани у Горки.
Уже в Горке Егор узнал о том, что боярин Федор отправился с какой-то тайной миссией в Полоцк. (Как потом выяснилось, менять князя, что он с успехом и сделал.) Ратнинцы же оставлены сзади основных сил туровчан в Клецке в качестве резерва – видно многие бояре завидовали ярким успехам воеводы Лисовина. Известно о том стало еще в Турове и Корней в ярости отправил домой половину ополчения (чему те несказанно обрадовались), оставив при себе лишь боевых холопов, лучников и лучших пехотинцев.
Посоветовавшись, Егор, Магнус, Роська и Демьян решили плыть в Клецк на подмогу воеводе. После возвращения части ополчения сил у Мирона на то, чтобы устроить новых холопов (коих насчитывалось двести семьдесят пять человек), вполне хватало.

Лавр, осмотревшись, злобно ощерился и повернулся к Кузьме.
– Сынок, сбегай-ка в кузню, пусть приготовят горн, а заодно и ее брата Неждана прихвати по дороге. Пусть, – добавил он с людоедской нежностью в голосе. – Пусть тоже поучаствует в нашем разговоре.
Корней только удивленно воззрился на сына, настолько удачно тот скопировал его любимую интонацию.
– Отец, – повернулся он к Корнею. – Этого приколотого урода я выдаю тебе головой. А вот ее допрошу лично.
– Я с тобой пойду, сынок, – отозвался воевода. – Вместе пытать станем.
Лавр несколькими пощечинами привел женщину в чувство и, намотав ее волосы себе на кулак, поволок к кузне не обращая внимания на ее отчаянные вопли.
Вскоре заявился и Кузьма, присел рядом с братом и задумчиво уставился куда-то в потолок. Неожиданно от кузни донесся страшный звериный вой, после которого в поселке наступила полная тишина. По бледному лицу Первака обильно катился пот. Появился мрачный дед, хмуро взглянул на мертвенно-бледного Первака и сказал.
– Не надейся, легкой смерти тебе не будет.
Отцепив дрожащего парня от стены, мужи его связали и повезли на телеге в Михайловск к нурманам в кузню. По дороге братья расспросили деда о результатах допроса. Тот поведал, что у этой женщины были шашни с Перваком еще в Куньем, а самому Перваку было двадцать три года. Он вроде как был из большого разбойного селища, Листвяне не был даже родичем. Происходил из села извергов, где был убит Агей Лисовин. Тогда он убежал в лес и сумел выжить. Листвяна нашла мальчишку и усыновила его. Первак решил отомстить Лисовинам, влившись в их род, используя для этого Листвяну и Томилу. Подробностей женка не знала, но поведала и о том, что Первак вроде как был знаком с Шуйцей, тем самым лесовиком, которого Михайла оскопил на дороге в Кунье. Однако с каждым днем Первак натыкался на неожиданные препятствия. Вначале Листвяна пригрозила ему смертью, если он тронет Томилу. Затем в лице Михайлы Первак узрел самое главное и непреодолимое препятствие, которое возвышалось перед ним нерушимой скалой. На довершение всего он получил тяжелую рану в первом же серьезном бою, а когда поздоровел, то оказалось, что он лишен уже всех союзников, в том числе и сводных братьев. Все это он поведал ей – единственной женщине, которой он мог посетовать на свою злую судьбу. После этого Лавр самолично перерезал горло Неждану, а женщину запихнул головой в пылающее горнило.
Первака рвали на куски в течении суток. Поведал он немало, и закончил свою жизнь в мешке к камнями, который был брошен в Пивень, совсем неподалеку от того места, где в свое время погиб куньевский волхв.
Неожиданно в крепости появилась Татьяна, которая поспешила предупредить возвращение Корнея и падающие кары на голову вконец несчастной Листвяны. Их диалог получился коротким, но выразительным.
– Здравствуй, батюшка.
– Кхе! Танюха, ты-то чего сюда приехала.
– Ну как же, батюшка. Надо же человеческие души спасать от гибели неминуемой.
– Это ты о ком, доченька?
– О тебе и о Листвяне, батюшка. Прости ее, вина была, но не измена. Помилуешь ее сейчас, она весь свой век за тебя молить будет и слова поперек не скажет.
Корней не ответил, только крепко задумался. И ведь правду невестка сказала, правду. Листвяна ему и сейчас дорога, а к приближающейся старости и того пуще. Да и ребенок у нее будет скоро, его ребенок, Лисовин.
– Быть по твоему слову, доченька. Так я и поступлю.
– Тогда поезжай сегодня, батюшка. Облегчи души – и ее, и свою.
И замолчала, увидев подходившего Лавра с великолепным золотым крестом в руках. Всю ночь он трудился над ним, вкладывая свое недюжинное умение и душу.
– Танюша, – прошептал он, протягивая ей крест. – простишь ли ты меня, дурака несчастного, в последний раз и отныне навеки. На том крест целую и сынов наших в свидетели призываю.
– Ладо мой, – улыбнулась Татьяна. – Ты давно уж прощен, перед крестом и богами славянскими.
Никто не обратил внимания на застывшую соляным столбом Юльку. Та была очень издергана последними событиями и с благоверным ужасом взирала на блиставшую перед воями Татьяну.
– Это же Добродея, – прошептала лекарка. – Добродеями не рождаются, нет, ими становятся самые волевые женщины Погорынья.