Материнство: мифология и социальный институт

abra

Дата: Понедельник, 03.10.2011, 14:33 | Сообщение # 1

Полусотник

Группа: Ветераны

Сообщений: 555

Награды: 1

Репутация: 1613

Статус: Оффлайн

Хочу предоставить уважаемой публике, выдержку про семейный уклад Женского Мира. Несмотря на то, что речь идет не о 12-ом веке, а о времени на много боле близком нам, думаю, что семейный деревенский уклад изменился не сильно. Надеюсь пригодится.

Относительно крестьянской традиции мы знаем достаточно много. Собирая в русских деревнях фольклор, мы записывали, естественно, и его контекст. И поэтому, узнавая о заговорах, которые должны были защищать младенца от порчи и болезней, мы многое узнавали и о том, как строились отношения в крестьянской семье по поводу и вокруг детей. Так известно, что молодая мать посвящалась в магическое знание, направленное на защиту ребенка, по потребности – она участвовала в магических действиях, целью которых было здоровье ребенка. Организатором таких актов была старшая женщина – свекровь, повитуха (старуха, которая «вела» роды). Вместе с тем уход за младенцами был в равной степени делом матери и бабки-большухи (свекрови). Ответственность за благополучие и здоровье детей семьи брала на себя старшая. Молодые матери брали с собой грудничков на полевые работы. В остальных случаях – оставляли детей на свекровь. Обязанность молодых матерей – подчинение мужу, большаку (отцу мужа) и большухе. Ответственность за пестование, воспитание и здоровье детей – на хозяевах (отце и матери мужа). Приведу несколько рассказов, записанных от деревенских женщин старшего поколения:

«Как я вышла замуж? Мы шли из Шубача с праздника Обульской божьей матери. Гуляли столько годов. Замуж вышла, пришла к свекровке жить, она меня хорошо приняла. Я была бедная, он бедный. У него рука правая не отгибалась, с войны пришел. Я ее на «ты» называла. Ребята стали подрастать, купили домик. Потом муж перевел бороны в большие хоромы. /Умер?/ Совсем молодой. Я четырех во хлеву родила, со скотиной. Некогда. /А послед, пуповина?/ Мама у меня была, <мамой рассказчица называет свекровь> я лежу во хлеве, да принесу. Мама блины пекет. «Мама! Возьми ребенка» - «Господи,благослови ребенка, Надька». На печку кинет». (Вологодская обл., 2001 г., женщина 79 лет).

В случае болезни ребенка в магическом лечении участвуют двое – мать и «матка», свекровь. Свекровь находится в доме, мать с младенцем на руках «на вечерней заре по окнам с ним ходит. «Первая заря Марья (подходя к первому окну), вторая заря Дарья (у второго), третья заря Пеладья (у третьего), не смейся, не галься над моим дитем. А смейся и галься на дне речном…»

От свекровей женщины учились лечебным навыкам:

«От вывиха, дак ко мне уж ходят. Сколько народу уж приходило, спасла. Нога либо рука - вывих. <...> Ну, у меня свекровушка умела править, и я все смотрела, как она

правит. Там, к ей ходили тожо, править. Ну, он править... А потом уж мне, этот, гораздо, вот такие слова надо дать, дак. Дак вот слова, от шшемоты, чтоб не шшемило... Вот... Колотье, шшемота, иди в темные леса, в темное болото, в темный лес, на зеленый мох, на белую березу, на гнилую колоду, там боли и шшеми, а у такой - то не боли. Вот и все. Более ничего, ничего не сказывают - то. Вот покрешшу и шшемота уходит и нога, там, поправляется».(Вологодская обл.2002, женщина 67 лет).

Восхождение женщины в «матерую» позицию, это называлось «встать на большину», происходило, когда свекровь переставала справляться с кухней, скотом и хозяйством. Вставали на большину лет в сорок пять, а то и позже. Раньше это могло произойти в том случае, когда семья выделялась и обзаводилась отдельным домом и хозяйством. Но и в этом случае невестка обращалась в первую очередь к свекрови в случае болезни детей, проблем со скотом, или собственном нездоровье. А также и в том случае, если была беременна. Роды принимала сама свекровь или же, если она была еще молода («плодна»), приглашала сведущую старушку.

Воспоминания, выносимые из детства русских детей – «материнские» руки – в действительности были руками бабушки и прабабушки. Руки собственной матери становятся таковыми – лечащими, баюкающими и успокаивающими тогда, когда дети вырастают, они баюкают внуков, а не детей. Проще говоря – «руки матери», это руки большухи, старшей женщины. «Матушки» русского фольклора – это матери взрослых дочерей и сыновей.

Класс матерей-большух, женщин-хозяек, матерей взрослых детей – главная воспитывающая и контролирующая сила деревни. Старухи (матери матерей, сложившие с себя «большину»), сидя по завалинкам – приглядывают, докладывают матерям, а те карают своих чад или обращаются с требованием кары к соседкам-большухам. Объект их контроля – дети, парни, девушки и молодые женщины. Если встает вопрос о неправильном поведении мужика (женатого мужчины), большухи обращаются к его отцу или к старшему мужскому сообществу через своего мужа-большака. В любом случае, надзор – функция старших матерей.

Такой, общественно-материнский, механизм контроля по сегодняшний день сохраняется в деревнях. Он доминировал в «дворовой» культуре советских городов, постепенно заполнявшихся выходцами из деревни. Один из наиболее ярких фактов сохранения традиционных возрастных иерархий в советскую эпоху – «тетеньки» и «дяденьки» детского словаря. Тети и дяди – не родня, но все старшие мужчины и женщины, с которыми ребенок взаимодействует, за исключением тех, чья властная по отношению к детям позиция закреплена институционально – учитель, воспитатель, врач, милиционер. Такому обращению обучали старшие: «Сходи к тете Люсе» - соседке, - «отнеси крышки для банок». – «Тетя Люся, меня мама послала…» Примеры бесконечной детской путаницы, определенной двойным стандартом иерархий – государственных и возрастных - известны каждому: «дяденька милиционер», «тётенька доктор».

«Мы с приятелями дворовыми играли на кладбище. По одной простой причине: там дорожки всегда были просыпаны песком. А больше никакого песка в округе не было. Мы сидели в сторонке на маленькой аллейке и какие-то песчаные города строили. И пришла тетенька в возрасте и нас отругала: “как же можно здесь играть”. Это очень запомнилось, произвело громадное впечатление. И я помню, что потом мы даже каких-то детей других гоняли. Это было священное место».

Это – отрывок из интервью, которое было записано в 2001 году от тридцатилетней жительницы Петербурга. Рассказывая о своем детстве, она переключилась на детский язык, в котором «тетеньки» и «дяденьки» - любые взрослые вне зависимости от родства.
Советские поколения сохраняют в своем быту традиционные формы отношений: старшие женщины могут и имеют право поучать и наставлять любых детей (не только собственных внуков). Пенсионерки на лавке, которым подконтрольно все пространство городского двора, хорошо известны нам как по собственному детству, так и по фильмам 50-70 годов.

Чего нет в традиционных крестьянских преставлениях о материнстве и детстве, так это представления об особой ценности, «святости» материнства и особой ценности детей. Бездетность – показатель неблагополучия семьи, возможной порчи. Плодовитость обеспечивала увеличение земельного надела семьи (надел в царской России выделялся на мужскую душу), а также возможность выделения семьи в отдельное хозяйство. Смерть младенцев переживалась как горе, но не как трагедия. [2] Беременность и материнство, акт рождения, переживались как особое, опасное в смысле особого контакта с потусторонним миром, состояние, но не как «святое». Роженица нуждалась в защите и попечении: сроки родов скрывались от посторонних, родившую не оставляли одну. Младенца и молодую мать старались не выводить на люди как можно долго и т.д. О святости, особой благодатности материнства как применительно к деторождению, так и применительно к воспитанию детей не упоминает ни один из известных мне источников русской традиционной культуры. Скорее можно говорить об особой мистической ответственности матери за своих детей: «материнская молитва со дна моря достанет», материнское проклятие неизбежно влечет беду, оно – самое сильное.

В контексте христианской традиции чадородие и чадолюбие – естественное человеческое свойство, святость женщин – в предпочтении Боголюбия чадолюбию [3].

[1] Здравомыслова О.М. Семья: из прошлого в будущее // Гендерные стереотипы современной России. Интернет-конференция. С 01.05.06 по 07.07.06.

[2] Становление представления о равной ценности взрослой и детской жизни может быть прослежено по истории русского права, касающегося детоубийства: Детоубийство: Социологическое и сравнительно-юридическое исследование: С приложением 12 диаграмм / Гернет М.Н. – М.: Тип. Имп. Моск. ун-та, 1911. – 322 с.

[3] Веденный Российским Патриархатом в 2006 году «Почетный знак», которым награждаются многодетные матери, воспитывающие своих детей в лоне Церкви, - очевидно, еще не получил должного канонического осмысления.

©Адоньева С. Б. Материнство: мифология и социальный институт

Сообщение отредактировал abra - Понедельник, 03.10.2011, 14:33

Красницкий Евгений. Форум. Новые сообщения.

Страница 1 из 1 1
Модератор форума: Kathrinander