Баба Зина. "Термин «кочевничество» в настоящее время определяется этнографами как такой тип экономики, при котором основным производящим хозяйством является экстенсивное скотоводство с круглогодичным выпасом скота и участие в кочевании вместе со стадами большей (или даже подавляющей) части населения».
В мире людей живущих подобным образом, с каждым годом становиться всё меньше и не только по экономическим причинам. Другие времена, другие нравы. Дети хотят жить лучше, чем родители…. Прошло несколько столетий и от некогда грозных народов, , осталось только имя. В современном мире вроде и благополучном, древняя кровь текущая в наших жилах напоминает о себе. И тогда люди бросают всё, дом, работу, налаженный быт, собирают рюкзаки и чемоданы, едут, куда глаза глядят. Селятся на берегу лесной речушки, готовят себе пищу на костре и спят на земле, а по вечерам, когда стемнеет, они сидят и смотрят на огонь. Языки пламени освещают лица, согревают тела и душу, вселяя покой и умиротворение. Мы крестьяне, язычники А есть ещё другие избравшие кочевание своей работай. Жизнью. Водители большегрузных автомобилей, дальнобойщики"
Когда начал писать, не знал, что получиться. Только что поужинал или позавтракал, поел одним словом лег на кровать, оперся спиной на спинку и положив на колени ноутбук решил записать. В голове роился ворох разнообразных мыслей, слова бегали под пальцами и ни как не хотели складываться в строки. А может это просто нежелание или усталость, день выдался тяжелый , с самого утра зарядила непогода, мелкий накрапывающий дождь, сменялся большими крупными каплями, стекая по лобовому стеклу автомобиля затрудняли обзор. Через полсотни верст, небо вдруг прояснялось, выглядывало солнце и мокрая было бетонка высыхала, Щетки останавливали свой надоедливый бег. Ровно урчит мотор, в кабине тепло, пахнет сгоревшим табаком и немного, отработанным маслом.(ненавижу освежители) На прошлой остановке доливал и вытерев испачканные руки куском ветоши поленился убрать в ящик с инструментами, а забросил под сиденье. Дорога ровная как стрела, рассекает надвое лес, слева и справа за окнами проносятся деревья. Люблю осень. Дороги расцветают буйством красок. Желто –зеленая береза соседствует с красно- бордовым кленом, стройными рядами стоять темные ели с гроздьями созревших шишек. Пройдет совсем немного времени и листва опадет оставив только голые стволы и нелепо торчащие сучья, но это всё не надолго. Задуют ветра, по темному небу придут облака и принесут с собой великолепное белое покрывало, которое укроет землю. Наступят холода, и падающий снег будет искриться как волшебное серебряное украшение.
Выехав вчера утром из дома, с трудом выбрался из серой грязной Москвы, сначала застрял на мкаде, а потом очень долго выбирался на трассу. Хоть и живу в этом городе с самого рождения, не люблю его, серые бетонные коробки, рекламные плакаты и растяжки, вечно спешащие куда-то люди. Иногда кажется что они все самоубийцы, с пугающей регулярностью прыгают под колеса. Шальные «чайники» ещё одна достопримечательность огромного мегаполиса, получив вчера права или купив, они выезжают на дорогу. С таким гордым видом « смотрите я еду» а вокруг такие же, только вчерашние, они бибикают новичку, моргают фарами, а этот бедолага добравшись до дома, идет к подъезду дома и бормочет про себя «как с боевого вылета вернулся» Ему повезло. Им всем действительно везет. После девяностых и начала двухтысячного годов в поговорку вошло пожелание удачи. Не любви ни здоровья, а банальной удачи. А теперь даже говорят «большой удачи» А правило трех Д – дай джипу дорогу, актуально по прежнему, только теперь с маленьким дополнением, джип, это диагноз. Чем больше машина у чайника, тем меньше по размеру мозг владельца. Они ни о чем не думают, прут на пролом, сигналят, подрезают, могут проехать по пешеходному тротуару, распугивая бедный народ, а если не уступить дорогу то могут и наехать, но это уже совсем отмороженные. Да бог, с ними, они сами выбирают свою судьбу, только обидно, до слез обидно, что они не смотрят по сторонам и не видят ничего вокруг. Дороги стали как филиал кладбища, кресты, венки ,букеты, разбитые бампера, пирамидки и фотографии с которых вслед проносящимся автомобилям смотрят молодые лица. Война, самая настоящая, с кровью и слезами, после неё остаются вдовы и осиротевшие дети, но самое страшное когда они гибнуть из-за пьяных водителей. Законодатели который год бьются с этим и ничего не могут сделать, да ни надо ничего делать, а просто объявить что после выявления в крови дозы, расстрел. А правозащитников расстрелять в первую очередь вместе с адвокатами. Очень показательно это все на фоне того как научили страну пользоваться ремнями безопасности, вкатили максимальный штраф и всё. Всё кончилось за две недели. Теперь вся страна ездит пристегнутая. Объявить указ что пьяный за рулем подлежит высшей мере наказания в течении двадцати четырех часов. И мы станем обладателями непьющей нации.
Фу. Такие страсти и к ночи. За такими грустными мыслями не заметил как почти доехал до развилки, притормозив, пропустил торопыгу, на старенькой ауди, нещадно дымя мотором, он умчался в даль. А я опять еду по дороге в одиночестве. В свете фар мелькнули какие-то полуразрушенные дома, и осталась позади очередная деревня- призрак. Некогда здесь жили люди, возделывали землю, рождались, ходили в школу, женились и прожив жизнь, уходили, оставив своим близким дорогие сердцу могилы. Серые бревенчатые срубы с заколоченными крест на крест ставнями, покосившиеся двери. Дома они живые, если в них не жить они тоже умирают, они не могут без нас. Включенные на дальняк фары, выхватывают маленькую фигурку человека стоящего на краю дороги с поднятой рукой. Машинально посмотрев в зеркало заднего вида притормаживаю и подкатившись жму на педаль тормоза, зашипел воздух и машина остановилась. В лучах света мелькнула сгорбленный силуэт. Опускаю боковое стекло и вижу стоящую внизу бабку.
- Добрый вечер, - Здоровается она,- До Филино не подбросите?
- Если по пути, то почему и не подвезти хорошего человека, садись бабуль. – Открываю пассажирскую дверь, она сначала подает свой рюкзак, который оказался солдатским вещмешком и ко всему прочему довольно увесистым, я такие только на сборах видел, протянула мне руку. – Помогай, чай не молодая ужо. Усевшись она потянулась за ремнем и вполне правильно ткнула его в гнездо. Когда он защелкнулся, повернулась ко мне, - Тебя как зовут? Меня в этих местах кличут бабой Зиной.
Я назвался. Она кивнула головой, соглашаясь, - Хорошее имя выбрали тебе родители, правильное.
Пожав плечами, заблокировал двери, включил верхний свет, потянулся к лежанке, на которой в сумке лежал атлас и остальные карты.
- До Филино отсюда будет сто двадцать километров, два поста, три стоянки с ночевкой, но на них лучше не останавливаться.
- Это почему? – Спросил слегка оторопев от обилия информации.
- У Ашота, еда плохая, не нашенская, он столько перца кладет что кишки в узел заворачиваются, да и готовят у него два узбека, не плов варят, а рисовую кашу. Пробовала их научить…. Почто стоим? Поехали, я могу и на ходу рассказывать.
Я выжал сцепление и включил передачу, машина плавно тронулась. Набрав восемьдесят слегка отпустил газ и двигатель затянул свою рабочую песню. Баба Зина склонилась, посмотрела на спидометр,- Не гони, нынче зверье пошло, в аккурат через дорогу.- Я сбавил до шестидесяти, и мы поползли в ночи. Но даже такая скорость при свете фар казалась большой, придорожные кусты и деревья проносились мимо.
Она тем временем, развязала платок, поправила выпавшую прядку, и затянула обратно, положила руки на колени и повернувшись продолжила,- Так вот. Пока над душой стою, делают, как за порог…. Им только огород копать доверить можно, а не людей кормить. Семен, так вообще не готовит. Он всякую дрянь замороженную привозит и людЯм подает. Пробовала с ним разговаривать. Так он ничего слушать не хочет, начал меня баснями кормить. Мол это, как её, киномическая цельнообразность
- Экономическая целесообразность. – Поправил её.
- Во-во он так и сказал. Обидел он меня тогда, а скажи кА мне мил человек можно ли так или нельзя?
Пожал плечами, - Мы, водители народ не прихотливый, иногда приходиться и на плитке, на обочине готовить, а бывает и куску хлеба рады. В последнее время много чего изменилось, в южных краях, на каждом километре подкормиться можно, а тут…
- Вот я про тоже ему и талдычила. Так нет, уперся и хоть тресни, мне так удобней. Вот у братьев Алферовых можно переночевать, картошечки с грибочками взять, а мясо не бери, плохое оно у них. Говорила им чтоб не связывались с приезжими, не послушались. По дешевке взяли, а оно с душком оказалось, так они его замариновали и на шашлык пустили.
- Баба Зина. А откуда ты всё про всех знаешь?
- Так я почти у каждого бываю, они же сами зовут меня, а братьев и Семена я помню, как они пеленки мочили.
- Родня, что ли?
- Да какая родня, - Она махнула маленькой ладошкой,- Акушерка я, без малого пятьдесят лет отработала, потом на пенсию вышла. Половина района мои крестники.
- Прям так и половина.- Улыбнулся её словам.- А скольких приняла?
Она улыбнулась, и лицо преобразилось, исчезли морщины, выпрямилась спина, и даже голос помолодел,- Много. Всех уже и не помню. Но своего первенца помню, Сереженька Виниаминов, хороший такой мальчишечка был. -Сказала и замолчала. Смотря сквозь лобовое стекло в ночную тьму, глянул на отражение, и увидел, как у неё влажно блестят глаза.
В ночной темноте показались огни стационарного поста и полосатый жезл указал на обочину. Остановившись, приготовил документы и вышел. Пока я собирался. Баба Зина, вытащила свой сидр, поставила на пол, стала там что-то искать.
- Старший лейтенант Фелорчук. - Представился он. – Предъявите документы .
Я протянул ему их, он предложил пройти на пост. Внутри всё было, как и везде, серые стены, казенная мебель. Но было и небольшое дополнение к местным условиям каменная печь, именно каменная , а не кирпичная. Сел за стол включил компьютер. Проверили по базе, всё было в порядке, уже на выходе задержался, спросил ,- «кто же сделал такую красоту» и указал на очаг.
- Давно, стоит, с ней вообще целая история была.- Ответил, не поднимая головы от большой тетради в клеточку. Куда записывал данные о всех остановленных машинах, - На этом месте при царе ям стоял, так вот у местного целовальника, в трактире она и была. Случилась революция, здесь поставили заставу. После войны, где-то в начале пятидесятых решили построить пост. Как у нас делают? Всё сломать. А потом всякую хрень строят. Когда сюда ехали, внимание не обратили что дорога делает поворот в сторону?
-Ночь, не видно.
Он кивнул, соглашаясь, - Ничего не получилось, бывший трактир, по бревнышку раскатали, а вот печь снести не смогли. Не брали её молотки. Тогдашний начальник, сам полжизни, гревшийся у неё, только спросил строителей, а вокруг построить можете? В семидесятых даже дорогу сдвинули в сторону на сто метров.
-Спасибо, - Поблагодарил за рассказ, словоохотливого лейтенанта,- Пойду, ехать надо. Да и бабка небось заждалась.
- Какая бабка? – Он копался в столе,- что-то туда убирая.
-Сказала, что зовут Баба Зина.
Он вскочил со стула, подхватил фуражку и со словами:-«Что же сразу не сказал» выскочил на улицу, протиснувшись мимо меня. Когда подошел а своему грузовику с пассажирской стороны была открыта дверь, и инспектор стоял с видом провинившегося школьника….
- Сашенька. Ты когда к Пелагее Сергеевне приедешь? Скучает она по тебе, ждет. Ты балбес когда в последний раз своей бабушке гостинцы привозил? Много ли бабке надо, так ты и этого ни как не найдешь.
- Зинаида Матвеена, работа, дом, детей надо…
-Вот заодно и правнуков бабке покажешь. Кто у тебя начальник? – Он пробормотал фамилию.
- Знаю такого. Как раз в той стороне буду, ну и зайду к нему.
- Зинаида Матвеевна, не надо, я сам. Он же меня …
Она перебила его стенания, И поделом будет. Но раз сам, значит сам. Любит она тебя и очень ждет, не задерживайся и её не держи. Иди через неделю обратно пойду, поведаешь, мне обскажешь. – С этими словами она захлопнула дверь перед самым носом лейтенанта. А он так и стоял, опустив голову не смея поднять на неё глаз. баба Зина опустила стекло и протянула сверток.- Отдашь отцу, скажешь, чтоб запарил, остудил и пил, зеленуху замотать в марлю и прикладывать снаружи. Понял? И пусть пьет. А то знаю вас мужиков, вам только водка сладкой кажется. На обратном пути к нему и заверну посмотрю как он поживает, - С угрожающей интонацией закончила свой монолог и было понятно что неприятностей парню, не избежать.
Ко мне повернулся абсолютно другой человек, ласковая добрая бабушка. Запустил двигатель. Пристегнулся и выехал на трассу. Несколько километров проехали в молчании, мне даже по началу показалось что она задремала, но нет она так же как и я смотрела вперед, на освещенную фарами дорогу, только думал каждый из нас о своем….
«- Я лося сбил,- остановил меня позавчера вечером сосед. - С дачи ехал в одиннадцатом часу, темно ничего не видно. Всё случилось так быстро, что ничего и не понял. Первым джип шел, китайский, знаешь на таракана такой похожий, вторым опель трехдверный, а я третьим. Хорошо шли, под сто сорок. Джип вдруг раз и вправо покатился, а бедный опель подпрыгнул и уткнулся передком в асфальт, его к моему счастью откинуло влево.- Он рассказывал вроде спокойно, даже с некой бравадой. А я смотрел на его руки. Они подрагивали мелкой дрожью, и язык чуток заплетался, сначала подумал что он выпил. Оказалось всё проще, и хуже, его вчера скорая забрала с инсультом, к счастью всё обошлось, обещали на следующей неделе выписать. Это мне Анна Ивановна, его супруга рассказала. Она кстати тоже была с ним в тогда, но проспала и ничего не видела.
- Я успел разглядеть что-то темное на на дороге и чуток взять правей, но всё равно, тряхнуло будь здоров, потом машиуну потянуло влево, я по тормозам и остановился. Из под капота пар валит, одна фара разбита. Достал фонарик и пошел глянуть что за ерунда там такая лежит. – Он помолчал, и продолжил,- Когда я подошел, от него ещё пар шел. Представляешь. Пар. Вернулся взял аварийку, поставил за лосем, пошел посмотреть как эти, в опеле, там нормально, парню на пассажирском месте морду подушкой раскравянило, а так живы. Вот не повезло людям, всего три дня как машину купили. Восстанавливать нечего, моторный отсек и движок в лохмотья разнесло. Позвонил, по сто двенадцать сказали ждите. Тут этот пришел который с джипа. – « Это я говорит, лося сбил, верней не я сам, а он в меня врезался, боковое, лобовое стекла и стойку снес»
Сосед замолчал, достал из кармана сигареты, прикурил, - Меня больше всего дпэсник возмутил, капитан. Знаешь, что он первое спросил? А где знак аварийной остановки. Я то за лося метров пятьдесят улетел. Говорю поставил дальше по дороге чтоб другие видели… он долго ещё говорил об этом. Перескакивая и повторяясь. Я тогда подумал, что меня господь милует за всю свою жизнь, не сбил никого»
Черная асфальтовая полоса уноситься под колеса, постукивают амортизаторы, скрипит сиденье под моим не малым весом. Впереди обозначился спуск и за ним длинный затяжной подъем. Нажимаю на педаль и начинаю разгонять машину, чтоб набрать скорость.
- Не спеши, - Вдруг слышу голос своей попутчицы, - Здесь и есть самая тропа, почитай каждый год здесь народ бьется.
Убираю ногу и начинаю притормаживать двигателем, но тяжелый грузовик продолжает разгоняться и вынужден нажать на тормоз, сдерживая многотонную махину. Спасибо бабуле. Когда был наверху, в низине плескался мрак, и только перевалив бугор, фары смогли осветить дно. Прямо посередине дороги стоял…. Да он самый. Лось. Стоял и слепо смотрел на приближающийся автомобиль, не думая уходить. Сигналить я побоялся. Кто его знает что у него на уме.
- Хозяин.- Баба Зина произнесла это уважительным тоном.- Смотри правее, вон там, за кустами крушины. Видишь?
- Нет? – ответил, выключая фары и включая аварийку,- И долго он будет здесь стоят?
- Пока все не пройдут. Во пошли.- Вытянула руку показывая.
Но я и сам в мерцании желтого света разглядел сумрачные тени, скользящие через трассу. Лесной великан повернулся, провожая их взглядом. Когда последняя исчезла в темном лесу, сделал первый шаг, освобождая путь, но остановился на полдороги, мотнул головой и степенно покинул свой пост.
- Он тебе спасибо сказал,- прокомментировала бабка.
- За его спасибо, теперь ползти в этот подъем полночи,- Проворчал, включая передачу и трогаясь с места. Машина слегка присела, двигатель недовольно зарычал, и всё что смог сделать, это разогнаться до двадцати километров. Мы минут двадцать карабкались в гору. А вот и перевал, впереди засветились верхушки деревьев. Принял правей, разъезжаясь со встречной машиной.
- Во какой быстрый, торопыга, не наш,- Нарушила молчание бабка.
- Это почему так решили.
- Наши по ночам медленно ездят, это только вы, приезжие. Вечно вы городские жить торопитесь, быстрей, ещё быстрей…. – Посмотрела на свои маленькие ладошки – Сколько у тебя детишек? Небось один?
Я кивнул соглашаясь ,- Да, дочка.
- Поди на выданье?
- Ей, двадцать пять и ещё не замужем. Как-то не складывается у неё с парнями. То алкаш, то бабник. А последнего сам выкинул. Сначала дулась, а потом спасибо сказала.
- Жену свою любишь?
- И даже очень.
- Эх, не повезло твоей дочери, она в парнях тебя ищет. Когда маленькая была, с рук не слезала?
- Да как-то так получилось, Анечка моя болела сильно, по больницам моталась, и первые три года я Настю даже с собой брал. Мы с супругой не москвичи, приезжие, деды с бабками далеко, вот и приходилось выкручиваться. – Потянулся за сигаретами,- Закурю?
- Кури.- Она засунула ладошки в широкие рукава, откинулась на сидении и закрыла глаза.
- Мой муж, тоже курил, до самой смерти, смолил как паровоз,- и грустно улыбнулась.
- А что с ним стало?
- Война догнала. Утром не проснулся. Я его будить, а он….
- Прости….
- Да чего там, это по первости я убивалась, потом свыклась, детей надо было поднимать. Двое их у меня. Я когда сюда приехала по распределению, совсем соплюшкой была. Ни кола ни двора. При фельдшерском пункте комнату дали сказали: - « здесь поживешь» В сорок девятом это было. Были мы вдвоем там, я да Зорька, старая полуслепая лошадь. Тяжело было, городская я, к сельской жизни…. Знала о ней только понаслышке. – Усмехнулась, - Это сейчас порубить дрова для меня раз плюнуть, а тогда, колун поднять не могла. Помню как в первый раз сама печь топила, дыма полон дом нагнала, забыла вьюшку открыть. Потом привыкла, многому научилась…. Тут и война кончилась. Через три года, познакомилась с красивым таким парнишечкой, через полгода поженились, а спустя восемь лет овдовела. В тот вечер, мы долго с ним разговаривали, все наговорится, не могли, успокоились далеко за полночь…. Не смогла я больше в деревне жить, правдами и не правдами, перебралась с детьми в райцентр. Дали мне угол в бараке, восемь метров комнатушка, но я и этому была рада. Года четыре спокойно прожила, а потом пожар случился, сгорел наш барак, хорошо ещё что никто не погиб, выскочить успели, а всё добро там осталось. Всего то и смогла коробку с документами схватить, да детей в охапку. После этого совсем плохо стало, по чужим людям жить пришлось. Пошла к начальству своему на поклон….
Скоро стоянка будет. Останавливаться будешь?
- Нет. Сама же говорила что здесь плохо, поедем картошку с грибочками пробовать.
- И то верно.
С правой стороны дороги показались строения освещенные парой фонарей, мелькнула вывеска и темная стоянка с несколькими фурами.
- Зинаида Матвеевна…
- Да зови меня как все. Баба Зина. А то как-то не по себе, как на собрании каком-то.
- Баба Зина – Я замолчал, подбирая слова,- Чего спросить хочу…
- Давно. Как на пенсию вышла. Меня, всей больничкой нашей провожали. Знаешь,- Она повернулась ко мне ,- Я уже на следующий день поняла, когда встала утром, умылась , позавтракала, с собой собрала что к чаю на РАБОТЕ поесть. Шубейку накинула, платок повязала… да так и села около двери, заплакала. Вот он отдых, пенсия. Делай что хочешь.
Отревела дурра старая, разделась прошла в комнату села на кровать и полдня просидела, а в голове только одна мысль стучит,- надо идти, меня ждут, работа, работа.
Хватило мне всего трех дней, дома так просидеть, со своими товарками у подъезда на лавочке портки просиживать, да соседям косточки перемывать, не по мне такое.
Она улыбнулась,- Я за эти дни даже потолки побелила. И вот в один из дней, в разговоре с кумушками, одна возьми да и пожалуйся на своего внука,- дескать, уже полгода его в глаза не видела. Как он где он чего с ним. Стала пытать, так она и сына своего тоже давно не видела, купил ей телефон, звонит раз в неделю и думает что исполнил долг сыновей перед старухой – матерью. Придет на новый год. Гостинец привезет и рад до усрачки. А ведь такой парнишичка рос, приветливый, всегда здоровался…
Она помолчала немного и продолжила,- Съездила я к нему, вызнала где этот оболтус живет. Он поначалу даже говорить со мной не хотел, огрызался. Да я с мужиками умею общий язык находить… Его супружница вякнула пару раз, а я её только спросила, - кто тебе стакан воды подаст, если вы мать бросили, вы чему дитя своё учите? Глядя на вас и сын вам тем же отплатит и будете помирать меня вспомните… В общем через месяц увезли её, соседку мою. Сын приезжал с внуком и мужиков с собой привез, помогали вещи собирать. А эта лахудра крашеная так и не появилась, ну да бог ей судья. Не гоже стариков одних бросать, ведь пока они живы мы детьми себя чувствуем. Мы молодые. Хотя у некоторых и свои внуки под стол ходят. Вот с тех пор и поняла, что помогать надо. Я же их всех помню…
Всех кому помогла прийти на этот свет… Вечером, уже засыпая, я поймал себя на мысли что надо купить что ни будь в подарок.
Теплая шаль согреет хрупкие плечи мамы Зины, в студеное зимнее время, когда она будет стоять на обочине и поднимать руку, чтоб доехать до дома где её любят и ждут… её дети.
