- Так не получится, - объясняла Хельга Дуняшке. - Вот ты бегаешь за ним хвостиком, пытаешься обратить на себя внимание, а он на тебя смотрит, только когда от дел свободен.

- Тебе легко говорить, твой Тимофей все бросает, когда ты подходишь, - всхлипнула та.

- Как бы не так. Бросит он свои железяки ради меня красивой. Чтоб ты знала, мужчины отвлекаются от своих железок только когда деваться некуда.

- А как тогда? - Поинтересовалась Любава.

- Их всегда нужно держать в напряжении, - объяснила рыжая. - Так, чтобы даже перебирая свои железки они всегда краем глаза держали на тебе внимание. Вот пошли, покажу.

Девочки бочком просочились в мастерскую, на что никто, собственно, не обратил внимание.

- Бдительность потеряли, - прошипела оторва. – Ну я вам сейчас устрою.

- Так, бросайте это дело, мы сейчас супружеский долг исполнять будем, - громогласно объявила она, задрав подбородок.

- Чего??? - отвалившийся подбородок Кузнечика составил достойную конкуренцию его же запламеневшим ушам. В мастерской мгновенно наступила тишина.

- Что чего? Хорош, говорю, забралами щелкать! Идем, кормить вас будем.

Ошалевшие мастеровые мальчишки перевели взгляд на окончательно заалевшего Тимофея и дружно прыснули.

- И что это дало? - поинтересовалась Любава, когда они остались одни.

- А дало это то, что теперь Тимофей Данилович будет дело делать, а одним глазом на дверь коситься, выглядывая красу свою ненаглядную, - ярловна задрала нос и уперла руки в бока. - В сильной надежде на то, что ему удастся подскочить к этой красе раньше, чем она успеет что-то сморозить. Не я его, а он меня в дверях взглядом ловить будет, поняла? Ну и еще, мне его на ужин два раза звать не придется. Только тут главное не перегнуть, - смутилась она, явно что-то вспомнив о своем, женском. - А то до дверей можно и не успеть добежать.

- А точно поможет? – поинтересовалась Дуняшка.

- За ужином проверим, - отмахнулась Хелька.

-- Проход через болото знает ведьма. Но убедить ее помочь будет дорого стоить, -- задумчиво сказал Славко.

-- Ну, если разумом не выходит, надо убеждать душевной простотой. Тут главное кураж иметь, – ответил Тимка и двинул коня к избушке.

…

-- И ты возьмешься предсказать мне будущее? - прошипела ведьма.

-- Помрешь к вечеру, - не задумываясь отчеканил Кузнечик. - От любовного экстаза.

Старуха аж задохнулась от такой наглости.

-- И кто же настолько... смелый чтоб подарить мне такую смерть?
-- А хрен его знает, да и не говорил я что это будет твой экстаз, -- почесал макушку Тимка. -- Сюда направляется целая полусотня рыцарей, в толпе не разобрать. А в потемках они с трудом видят. Во, куриная слепота называется, -- вспомнил он. -- Опять же, сквозь забрало никакого обзору. Баба да и ладно. Да и то не всегда разбирают.

Старуха слегка дернулась, но быстро взяла себя в руки.

-- И ты оставишь им на поругание старую женщину, благородный витязь? – признала ведьма несомненные прорицательские способности Кузнечика.

-- Да кто ж я такой, чтоб идти против экстазу? - состроил круглые глаза тот. - Причин-то вроде как нет...

-- А если проведу через болото, веская причина?

Тимка подумал, снова почесал макушку, и, вспомнив историю Дон Кихота, рассказанную Мишкой, скомандовал:
-- Коня благородной донне! Ну или хотя бы осла...

…

– Куда тебя проводить, мать? – тихо спросил Тимофей. – Избушку твою они сожгут, а новую отстроить некому – ушли люди отсюда.

Ведьма тяжело и безнадежно вздохнула.

-- Вот что, поехали-ка пока что к монастырю, что у озера. Там переждешь, потом решишь.

-- И что твои святоши примут ведьму-язычницу?

Тимофей задумался.
-- Болото широкое и топкое. Как знать, кто выведет к спасению. Иные тропы и помыслить сложно. Так они считают. Монастырь принимает раненых и больных. Всех, кто выходит с болота. Лечат. Как знать кто спасет болящего? Так они делают. Ты травница не из последних. Будешь спасать – они тебя примут. А сможешь спасти себя или нет… Это твой путь через болото, мать.