Мы очень рады видеть вас,
Гость
Автор:
KES
Тех. Администратор форума:
ЗмейГорыныч
Модераторы форума:
deha29ru
,
Дачник
,
Andre
,
Ульфхеднар
Страница
3
из
3
«
1
2
3
Красницкий Евгений. Форум сайта
»
1. Княжий терем (Обсуждение книг)
»
Работа с соавторами
»
Кузнечик.
(К истории жизни ещё одного попаданца.)
Кузнечик.
Коняга
Дата: Суббота, 07.12.2019, 22:45 | Сообщение #
81
Сотник
Мастер
Группа: Советники
Сообщений:
3334
Награды:
2
Репутация:
4093
Статус:
Оффлайн
Отступление 6
Питер, закрытая лаборатория
Конец лета 20хх года
Рафик осторожно поскрёбся в двери профессора.
– Ну, что там у тебя? Всё готово? – профессор отвлекся от чтения бумаг, коротко взглянув на вошедшего ученика.
Тот неуверенно кивнул.
– Там это, дядь Саша звонил. Сказал, что в офис звонок был… – парень замялся. – Очень неприятный. Похоже на то, что встречу нам назначают, и отказаться от неё мы не можем.
Профессор покрутил в руках очки.
– Это по делу с нападением на историка?
– Нет, дядь Саша так не думает, – Рафик отрицательно помотал головой. – В сторону СанСаныча уже полгода никто даже не дышит, как отрезало. Говорит, скорее всего, это те, что в клинике проверки организовали.
– А по проверкам чисто?
– По проверкам чисто. Потому и не нас куда-то вызывают, а приходят на встречу.
– Вот как, значит. Хотя этого следовало ожидать… – профессор устало потер лоб и, надев очки, распорядился: – Значит, придётся поторопиться. Вот что, пойди-ка ты перепрограммируй установку. Погоняем её сегодня в режиме альфа.
Рафик замедленно кивнул.
– Ясно.
Димка встретил профессора в ставшем уже привычном кабинете. Обожравшийся за последние несколько недель паук забился в верхний угол окна и на призывное жужжание пойманной для него мухи никак не реагировал.
– Ну-с, как настроение? – бодро поинтересовался Максим Леонидович у племянника.
Тот пожал плечами.
– Да, нормально. Любопытно только…
– Значит, есть вопросы, – констатировал очевидный факт профессор. Впрочем, без вопросов в последнее время не обходилась ни одна их встреча. – И что интересует на этот раз?
– Бог интересует, – подумав, сказал Димка. – И ещё церковь. Ну, с церковью мне там придётся пересекаться, а Бог… Ну, так, за компанию.
Максим Леонидович внимательно посмотрел на племянника.
– Так волнуешься?
Тот неуверенно кивнул.
– Пароль надо ввести, – вмешался в разговор Рафик, обратившись к наставнику. А затем, развернувшись к Дмитрию, посоветовал: – Ты профу вопрос сформулируй поконкретней, а то Бог величина мощная, только уж больно мутная. Я на прошлой неделе экзамен по философии сдавал, так из-за него чуть красного диплома не лишили, су… сволочи.
Димка задумался и, дождавшись, когда профессор закончит набор на клавиатуре какого-то длиннющего кода, спросил:
– Дядь Максим, вот как атеист атеисту ответьте на три вопроса.
– Всего? Валяй!
– Первый: если есть душа, то есть ли Бог? А если есть, то каким боком там церковь? Второй: две души в одном теле – это смертный грех или не очень? И третий, если можно: если Бог есть, то как попадают в царство Божие?
Рафик отвлекся от своего компьютера и, попытавшись почесать макушку сквозь медицинскую шапочку, прокомментировал:
– Ну, ты даешь, братан. Даже жаль, что ты отправляешься, мы б с тобой на пару такой диссер забабахали!
Профессор рассмеялся.
– Ну, как атеист атеисту имею заметить, что всё, что я тебе сейчас скажу, может быть неправильным и, наверняка, будет неправильным.
– Почему? – заинтересовался Димка столь откровенным признанием дяди, который, как он полагал, знал всё.
– А потому, что вопрос веры не является прерогативой логического мышления. Верят независимо от логики и невзирая на логику. «Верую, ибо абсурдно», говаривал святой Тертуллиан, а он был мудрый мужик. Ты же хочешь сейчас понять, а значит, к вере это не имеет никакого отношения. Старайся иметь это в виду, когда будешь разговаривать со священниками.
– Могу проколоться? – насторожился Дмитрий.
– Проколоться вряд ли, в твоем будущем прошлом такие тонкости далеко не всякий понимает. А вот отсутствие правильного образования покажешь, – профессор ухмыльнулся. – А это будет работать против твоей легенды. Ну, а какое отношение вера имеет к Богу? К Богу, по определению, имеет отношение всё – и вера, и неверие, и логика, и вдохновение.
– Что бы ни делалось, всё к вящей славе Моей, – встрял в дискуссию Рафик, опять оторвавшись от своей машины.
– Это Христос говорил? – поинтересовался Димка.
– Он самый, – дядин аспирант важно кивнул. – Так что это знание, считай, из первоисточника.
Димка хихикнул.
– А как ты увязываешь знание и веру?
– Да запросто, – отмахнулся Рафик. – Согласно последнему выписанному тебе постулату, мой научный подход к миру – просто вариант веры. Чуть более упорядоченный, и всё. А так, я тупо верую, что всё устроено так, как проф говорит. Буду в этой вере нетвёрд – диплома не видать, как своих ушей.
Племянник с дядей дружно рассмеялись, глядя на потешную физиономию будущего ученого.
– Так вы все-таки верите или нет? – уточнил Димка.
– Ну, ты спросил, – насмешливо сверкнул очками профессор, – не всякий священник верит. А мы… Все мы во что-то верим. Я с Рафиком так тем более. Мы тут такими материями занимаемся, что совсем не верить никак не выходит. А уж закон в душе потерять… Нет, брат, потеряй мы его, таких дел наворотить можем!
– Значит, закон Божий всё-таки есть? – зацепился Дмитрий за слова профессора.
– Хм… Знаешь… я бы сказал, что есть, – проф снял очки и небрежно засунул их в нагрудный карман. – Но тут тоже не всё просто. Ну-ка, давай с тобой Библию полистаем. Тем более что ты её читал недавно. Жил-был такой себе дедушка. Господь Бог. Жил в саду, а может, и нет, он его позже создал. Так или иначе, устал маяться бездельем и начал творить. Чего он там в первый день сотворил? Свет? И сказал Бог…
– Что это хорошо! – продолжил Димка.
– Точно! С тем и уснул, благо день и ночь уже появились. А наутро, проснувшись, что сделал?
– Сушу от вод отделил, – Дмитрий уже понял, что напросился на очередной экзамен.
– А-а… Ну да… Будем считать, что, кроме ядер водорода, он натворил и других элементов. Не слабое разнообразие, надо сказать. И сказал Бог, что это…
– Хорошо! – дружно подхватили тему оба младших. Профессор довольно ухмыльнулся.
– Верно. И опять уснул. После хорошо выполненной работы, знаешь ли, хорошо спится.
– Ага, и во время работы тоже, – поделился опытом помощник профессора. – Точно вам говорю!
– А на следующий день что было? – отсмеявшись, спросил Максим Леонидович.
– Травы насеял, – проявил знание божественного плана Димка.
– И это?.. – поднял бровь профессор, продолжая игру.
– Хорошо! – не подвели его ученики.
– Не хорошо хвалить Бога, – профессор опять нацепил на нос очки и критически оглядел племянника, – но если честно, здорово всё получилось. Вон, Рафика спроси, он у нас тоже ботаник.
– А чё сразу я? – возмутился тот. – Вон дядь Саша по фене ботает – заслушаешься! Ещё лучше меня…
Рафик вдруг осекся и осторожно посмотрел на профессорского племянника. Тот, впрочем, ничего не заметил, а профессор продолжил.
– Чего там дальше по плану было?
– На четвёртый день? Светила создал.
– Ну, тут капельку не логично, сначала свет и травы, а потом светила. Правда, он Творец, ему виднее. Или будем считать ошибкой переводчика. Но в любом случае галактику обустроить – считаем, что это было?..
– Хорошо, – кивнул Дмитрий.
– Хм… даже слишком, пожалуй. Я бы не спать улегся, а выходные взял, а то и в отпуск запросился.
– У кого? – удивился Рафик.
– Ну-у… у отдела кадров, наверное. Особенно, если кадр один и начальник он же. Чего там дальше?
– День пятый, – отрапортовал Димка. – Сотворил пресмыкающихся, рыб и прочую скотину.
– А вот тут не совсем так, – профессор опять засунул очки в карман. – Сейчас ты пропустил очень важный момент. Душу живую он сотворил. Нет разницы между глистом-паразитом и тиранозавром рексом. В каждом есть душа, и она живая. А что это значит?
– Э… – Димка взглядом попросил помощи Рафика, но тот тоже не нашелся, что ответить. – А растения душу имеют? – решил выкрутиться встречным вопросом он.
– Хороший вопрос. Сила духа, сила души как раз в том, что живой может принять решение и действовать, чтоб защитить свой, именно свой, и часто даже не личный, а видовой интерес. Ты даже не представляешь, сколько живого живёт, обслуживая интересы другого вида.
– То есть, всё дело в способности принимать решения и действовать?
– Именно. Репейник принял решение за тебя зацепиться? Нет. Это ты принял решение продираться сквозь заросли. Но у иного человека силы духа меньше, чем у лопуха, который цепляется за новые пути для своего вида. Помнишь? Свобода – это осознанная необходимость. В возможности действовать признак наличия живой души.
– А чем тогда человек от животного отличается?
– А тем, что животное действует по необходимости, всегда защищая свой интерес. А человек имеет свободу воли и может действовать так, как ему заблагорассудится, в том числе и против своих интересов.
– Ну да, – усомнился Димка, вспомнив своего щенка. – Вон Вельда наша – что-то непохожа она на счётную машинку по вычислению необходимостей. И действует часто неправильно.
– Пхе, – фыркнул Рафик. – Это ты просто свою собакену очеловечиваешь. Если не по-научному, то наделяешь ее частью своей души. Вот и больно тебе, если с ней что-то случается. Но сама собака мыслит инстинктами и эмоциями. Нету лобных долей ни у кого, кроме как у человека, а потому мыслить абстрактными поступками может только человек. Потому твоя собака и не похожа на счётную машинку, да и не может быть похожей. А то, что она всегда защищает свой интерес, не означает, что она не может ошибаться. Вот это, как раз, сколько угодно. А цена ошибки у зверей – смерть. Или своя, или даже всего вида.
– Верно, – кивнул профессор. – Логическое мышление дает осознать необходимость, а не просто следовать ей. А потому свобода воли – это когда ты сначала осознаешь то, что тебе в самом деле нужно, а потом… – профессор пожал плечами. – По обстоятельствам. Но все же, если говорить про день пятый, то создание существ, способных действовать…
– Это хорошо! – понятливо кивнул Димка.
– Точно. И чего там творил Господь в шестой день?
– Человека.
– М-м-да… – профессор опять потянулся за очками. – И увидел Господь, что это не очень хорошо.
– Серьёзно? – удивился Димка. – По-моему, тут вы расходитесь с каноном.
– Серьёзно-серьёзно. Там еще совсем тупая история с двумя бабами была, – поделился наболевшим Рафик.
Димка улыбнулся, а профессор продолжил:
– Если учесть, что Господь взял выходной не после создания материи или организации Вселенной, даже не после изобретения живой души, а именно после создания человека… Говоря откровенно, я бы хотел себе детей получше. Ну, вот как вы, к примеру.
– Ну да, ну да, – покивал аспирант и мигом сориентировался. – А зачёт по психологии подростков старшего щенячьего возраста автоматом поставите? – Рафик поплевал на ладони и попытался прилизать волосы, выбившиеся из-под шапочки. – Ну, как хорошему ребёнку?
Димка опять захихикал.
– Понимаешь, в чем тут дело, – проигнорировал нахальную просьбу аспиранта проф. – Господь творил людей по образу и подобию своему… Из чего я могу сделать вывод, что наш Бог и сам был когда-то трудным ребёнком. А трудных детей бывает четыре вида. Каких? – Максим Леонидович неожиданно адресовал вопрос своему аспиранту. Тот поморщился.
– Первый – это талантливые дети, второй – подлые, третий – дурные, четвертый – больные. Разделить их чётко у меня, правда, не получается.
– А по телевизору какая-то тётка говорила, что все дети талантливые, – вспомнил Димка.
– Ага, только почему-то не объяснила, почему одни талантливые дети бедные, а другие – богатые. Это, типа, если вы такой умный, то почему вы такой бедный? – Рафик тётку явно знал и почему-то обозлился.
– Это да, – посмеялся реакции ученика профессор и, обратившись к племяннику, хитро поинтересовался: – А почему, кстати?
– Потому что самый богатый – это не самый умный? – предположил тот. – Чаще всего это самый подлый.
– Верно, – кивнул профессор. – А умному, чтобы стать богатым, нужно быть еще и очень сильным, поскольку подлость проще, чем честь. Да и то, одна-единственная ошибка – и ты проиграешь подлой своре. Но вот теперь тебе, племяш вопрос. Как атеист атеисту скажи, что бы ты делал на месте Бога?
– Э-э… – задумался тот. – Отделял бы овец от козлищ.
– Молодец! А овец куда бы девал?
– В царство Небесное? – предположил Димка.
– Умница! А как туда попасть?
– Э-э-э… – вот тут Димка окончательно потерялся.
– Попасть туда можно только одним способом, – профессор покрутил в руках очки и положил их на стол. – Взвалить на горб свой крест. Только это не откроет тебе врата рая. Это всего лишь откроет дорогу к нему. До ворот дойдёшь. А вот войти сможешь только в том случае, если этот крест донесёшь. Не бросишь, не уронишь, не продашь. А дальше остаётся надеяться, что ключ подойдет, а не ляжет на вратах запором.
Димка задумался.
– Значит, саркома – это мой крест?
– Нет. Саркома – это твое испытание. Понимаешь? Это испытание, которое тебе было послано. А вот свой крест ты должен найти и поднять САМ. Я ответил на вопрос про царство Божие?
– Хм… да… – парень глубоко задумался. – Значит, и две души в одном теле – это испытание.
Профессор улыбнулся и решил продолжить.
– Тогда что у нас там по плану? Ага… церковь. Ну, тут проще. Аналогия, конечно, грубая, но представь себе наш мир в виде компьютерной системы. В этом случае, Бог – это железо с установленным на него ядром операционной системы.
– А эта операционка внутри нас или в природе? – Димка, заинтересовавшись сравнением, чуть повеселел.
– Молодец! – одобрительно кивнул профессор. – Хороший вопрос. Кстати, именно после него Рафик и стал моим аспирантом. Так вот, система везде. Она вне нас и существует независимо от того, что мы о ней думаем. Она внутри нас, и это как раз то, что мы о ней представляем. Ты бы назвал это пользовательским интерфейсом. Ну, а церковь – это системный интерфейс между пользователем и той или иной моделью Мира. Святейший Синод – это те, кто стоят между нашими с тобой молитвами и Богом. А Академия наук – те, кто стоит между нашими с Рафиком исследованиями и материалистической картиной мира.
– То есть разницы между учеными и верующими никакой? – удивился Димка.
– Разница в принципе организации сознания. Для меня Бог – это объект познания, а для верующего Бог – инструмент, с помощью которого он познает Мир.
– А пытаться познать Бога – не грех?
– Маму с папой знаешь? И за грех это знание не держишь? – усмехнулся профессор. – Просто с точки зрения верующего Бог непознаваем. Ну, так и я считаю так же.
– Электрон столь же неисчерпаем, как и атом, природа бесконечна, – процитировал Рафик, не отрываясь от монитора. – Максим Леонидович, тест и фаза один прошла. Все тихо и спокойно, даже не верится как-то.
Профессор надел очки и со своего места вгляделся в развернутый к нему монитор.
– Да, действительно, – удивился он. – Сплошная зеленая зона. Попробуй прогнать фазу два.
Димка с любопытством понаблюдал за доброжелательно мигающей зелеными огнями панелью, но всё же вернулся к своей теме.
– А священник тогда кто?
– А вот тут надо быть осторожным. Есть священник, и есть жрец. Священник – это твой наставник по операционной системе.
– Ага, типа учит ламера основам бытия. А жрец?
– Жрец – это хакер.
– Он взламывает людей?
– Нет, он взламывает Бога. Он ставит свою службу так, чтоб Бог служил его личным интересам.
– Ну да, жертву принести, хозяйством поделиться, – Рафик презрительно хмыкнул.
– А ещё сознание от вируса почистить, программу поведения установить. Только вместо изведённого вируса подсадит свой собственный, а программы будут заставлять тебя поступать так, как выгодно ему. Ты думаешь, что молишься богу, а слышит твою молитву жрец.
– Перехватчик клавиатуры? – вдруг заинтересовался Рафик.
– Скорей, перехват всех системных обращений к ядру системы.
– А как с таким хакером бороться?
– Знаешь, был у меня наставник. Академик... – Максим Леонидович сделал паузу. Мальчишки тихо внимали: такие легенды им рассказывали не каждый день.
– Вот он рассказывал нам, аспирантам, сказки на ночь. И одна из них была про Садовника. Смысл её в том, что весь мир – это сад. Садовник ухаживает за растениями, а Червяк их жрёт. Один Создатель, а другой Паразит. Как отличить священника от жреца? А смотреть, как сад реагирует. Если чахнет, значит, жрец. А священник свой сад возделывает, ухаживает, саженцы выращивает… Заставляет их развиваться, пускать новые побеги. А если надо – сделает прививку.
– Как это?
– А вот как тебя, к примеру. Подсадить в новое место и новое время, а там, глядишь, почки выпустишь.
– В смысле, новая ветка – это попаданец?
– Ну, во времена Академика и слова такого не было. То, что ты называешь попаданцем – это привой. Это может быть даже не один человек, а несколько. Я ведь тебе уже говорил – тебя там встретят. А вместе вы можете дать начало новому побегу истории. Если сами не усохнете, или червяк не сожрёт.
– То есть, крест?
– Именно так. Только обязательно крест на своем горбу. Пойми, в сильном саду червяку делать нечего, и для того, чтоб этот сад сожрать, ему надо взломать операционку.
– Бога?
– Бога. Систему. Государство. Для этого надо взломать общество. А для этого надо взломать человека.
– Отравить человеку сознание?
– Да ну, – хмыкнул со своего места Рафик. – У некоторых и травить-то нечего. Все ещё проще: не дать этому сознанию пищу для развития. Вон, астрономию перестали в школе преподавать, зато гороскопы печатают на каждом клочке бумаги. Как результат стали серьезно рассуждать о плоской земле. Вот тебе и взлом. У человека, верящего в плоскую землю, и общество плоское, и бог мелкий.
– Хороший пример, – профессор тщательно протер очки и в который раз засунул их в карман. – История – это не плавное течение несмешивающихся потоков. Ты не можешь сказать, что вот это – бояре, а вот это – крестьяне, и что эти всегда поступают так, а те – иначе. Если бы это было правдой, то Ломоносова не могло существовать в принципе. История – это процесс турбулентный, её слои перемешиваются постоянно. А жрецу это не нравится. Это меняет картину мира, в которой он уже заботливо прогрыз дырочки, развесил паутинку и свил себе удобный кокон. Никогда не слушай, когда тебе внушают: «таких людей не бывает». Неважно, кого – бояр, князей, монахов, крестьян. Вопрос в целесообразности, и ключевое слово тут – цель. Если есть цель чьего-нибудь существования, то рано или поздно найдется и человек для такой цели.
Профессор с лёгкой улыбкой наблюдал за задумавшимся племянником.
– А какая у меня должна быть цель? – наконец поднял глаза тот. Профессор жёстко сверкнул вновь надетыми очками.
– Выжить. Для начала. А дальше твой выбор, смотря какой крест ты на себя взвалишь. Главное, ты должен понять, что не должен сюда возвращаться.
– Я вернусь и умру? – неожиданно спокойно спросил Дмитрий.
–Гораздо хуже. Тело умрет существенно раньше, чем ты вернешься. Ему осталось несколько месяцев. Вернуться тебе некуда, а твоя смерть здесь убьёт ваш с Младшим разум там.
– Единственный шанс – попасть в царство Божие? – тихо спросил Димка.
– Все там будем, – трагично провозгласил Рафик и, дурачась, закатил глаза.
Димка оценил попытку друга отвлечь его и благодарно улыбнулся.
– Если вы сумеете отколоть реальность, и привой приживется, есть хорошая вероятность, что со смертью своего тела тут ты не умрешь там. Это и есть главный признак – получилось или нет. Вы должны уберечь привой и должны дать ему такой толчок, чтобы наука пошла развиваться раньше и быстрее. Тогда шанс есть.
– Значит, крест…
– Извините, что прерываю высокоморальную и познавательную беседу, – произнес Рафик, не отрываясь от панели управления, – но фаза два тоже прошла.
Профессор поднялся, подошёл к пульту и вгляделся в экран монитора.
– Да, пожалуй, можно попробовать и фазу три. – Максим Леонидович развернулся к племяннику. – Дима, сейчас ты нам будешь нужен.
Тот кивнул. Рафик достал из тумбочки стола какую-то коричневую склянку, вытащил пробку и, тщательно прицелившись по наведенной риске на мерном стаканчике, налил из бутылки лекарство. Критически оглядел Дмитрия, скривился, демонстративно добавил еще пару капель и протянул Димке.
– Да, это тоже гадость, – прокомментировал свои действия он. – Но пить придется.
– Выпендрёжник, – улыбнулся разыгранной пантомиме профессор, заканчивая закреплять на пациенте электроды. – Ну что, выпил? Тогда устраивайся поудобнее и начинай считать. Или стих рассказывай. Рафик, запускай фазу три.
– Раз, два, три, четыре, пять, вышел зай-й-чик погу…
В голове помутилось, картинка перед глазами куда-то поплыла, а сознание попыталось свернуться в трубочку и куда-то утечь.
– Ну, ни пуха тебе, братан! – донеслись до мальчишки слова Рафика, прозвучавшие как будто издалека. И со звонким щелчком тумблера на панели управления Димкино сознание отключилось.
Коняга - это не лошадь Пржевальского. Коняга - это лошадь поручика Ржевского.
Коняга
Дата: Пятница, 27.12.2019, 19:30 | Сообщение #
82
Сотник
Мастер
Группа: Советники
Сообщений:
3334
Награды:
2
Репутация:
4093
Статус:
Оффлайн
Эпилог
Автосервис на окраине Питера
Конец лета 20ХХ года
РАФ скрипнул престарелыми тормозами, останавливаясь у ворот автомастерской, выглядевшей, по теперешним меркам, достаточно скромно. Рафик поморщился на такую откровенную жалобу автомобиля и подозрительно посмотрел на гаражные ворота.
– А чего это мы сюда приехали, Максим Леонидович? – поинтересовался он. – Мы что, автомеханика меняем?
– Если повезет, то и поменяем, – ответил профессор, выбираясь из машины. – А пока что нам с тобой одному человеку ещё один шанс дать надо. Пакет с собой бери.
В ответ на звонок дверь открыл малоприметный, невысокий, но крепко сбитый мужичок, лет сорока пяти, в засаленном рабочем комбинезоне.
– А, Проф, – протянул он руку профессору и метнул быстрый, неожиданно острый взгляд на Рафика.
Тот поёжился – как будто гвоздь забил. Руку парню хозяин не подал, да Роману после такого взгляда не очень-то и хотелось к этому дядьке подходить. Стрёмно – не огрести бы ответки на ровном месте. Видно же, что мужик себя держит, но если надо – будет действовать без тормозов. Интересно, новый пациент профессора? По всему так и выходит.
– Ещё один племянник? – мужик пропустил посетителей в захламлённый бумагами вперемежку со всякими железками кабинет. – Присаживайтесь.
– Ученик, – профессор небрежно смахнул со стула запчасть от какого-то автомобиля и уселся за стол. – Но он мне столь же дорог.
– Такой же сопляк, как и тот. Зелёный и пупырчатый, – хозяин кабинета скептически оглядел парня. – Клонируешь ты их, что ли? Хотя… – он недобро усмехнулся, – таких, и правда, клонировать надо, а то быстро кончаются….
– А что так? – профессор откинулся на стуле и приготовился продолжить явно не первый их разговор.
– А спроси своего студента – чего он в окне видит.
Профессор посмотрел на ученика, тот пожал плечами и ответил:
– Лето вижу. Дорога, люди. Куры ещё ходят, наверное, в гараже кто-то держит.
– Вот то-то и оно, что – куры… – презрительно скривился хозяин гаража, по-прежнему обращаясь только к профессору. – Не тому ты своих салаг учишь, проф, не тому… Даже смотреть как следует не умеют. Лето у него, иху маму! Солнышко, ять, сияет! А я там звериную рожу капитализма вижу, и она, тварь, прямо на меня скалится – сожрать норовит. И сожрёт, только зазевайся… Ну так мной-то и подавиться можно, и зубы обломать, а вот этот лягушонок зелёный ему – на один зуб. Жратва и ничего больше. Ты сам делаешь из своего ученика мясо. Убойное мясо.
– Ну, прям убойное, – возмутился Рафик столь откровенным игнором. – Война закончилась, другой вроде не предвидится.
– Закончилась, говоришь? – тут собеседник скривился, но таки соизволил ответить молокососу. – Она ещё и не начиналась толком. Русь ослабла, а значит, полезут. Видел я это – и здесь уже видел, и там тоже нагляделся…
– Там? – удивился Рафик, и его округлившиеся глаза вдруг заметались между мужиком в комбинезоне и профессором, одетым в дорогой костюм и небрежно развалившимся в засаленном машинным маслом кресле. – ТАМ???
– В теме, значит, ну так, иначе бы ты его и не привел… – собеседник удовлетворенно кивнул чему-то своему и уже по-новому оглядел Рафика, а потом, чуть помедлив, перегнулся через стол и протянул руку. – Ну, раз в теме, будем знакомы. Журавлев, Александр Александрович. Можешь звать СанСаныч. Можешь просто дядей Сашей, или Журавлем, как Данила звал.
– Лучше дядь Саша, а то СанСаныч у нас уже есть. А Данила это кто? – ошарашенный аспирант автоматически пожал протянутую руку.
– Дмитрий, Профов племянник. У нас его Данилой звали. Данилой Мастером. А тебя я, похоже, знаю. Роман, позывной Рафик, так?
Парень заторможенно кивнул.
– Мы с Данькой сколько раз добром поминали и тебя, и твою науку. Если б не она – и не прорвались бы там. Выручало и не раз, – СанСаныч кивнул в сторону стульев. – Да ты садись, а то стоишь, как не родной…
Профессор хмыкнул, а Рафик переспросил:
– Димкина фраза?
– Его самого… А про войну я тебя не пугаю: когда Русь слабеет, на нее вся свинобаза прёт – сожрать надеются, пока не поднялась. Сколько огребали, а все им не наука – кусок уж больно жирный. Так что будут ещё и татары, и хазары, и половцы, и крестоносцы. После того как там побываешь, – Журавль неопределённо махнул головой куда-то в сторону, – это яснее ясного.
У Рафика в голове завертелись тысячи вопросов и каждый тянул за язык. Но, посмотрев на Журавля, он решил продолжить предложенную хозяином тему: во-первых, она ему важна, а во-вторых, неожиданные экзамены ученик научился чувствовать пятой или, как говаривал его учитель, горячей точкой.
– Ну, татары не татары, а мусульман отбили. Две войны было. Крестоносцы хозяйничают, как у себя дома, но в войну не полезут. С олигархами тоже все ясно. А половцы кто?
– А как старики на Западной Украине себя называют, знаешь? Боняки. А хан Боняк в нашей истории только один был – половецкий. Видел я его однажды… Его Шелудивым прозвали, а кто-то, вишь, до сих пор родством гордится. Сука он, конечно, редкая, но не дурак. Сильный мужик. Но своего государства половцы так и не создали. Или сами грабили, или кто-то платил, чтоб они грабили, а на торговле мясом своих соплеменников на государство не заработаешь. Это пушек тогда не было, а мясо пушечное всегда было. Вот и выходит, что они своими задницами чужие прорехи закрывали. Всю историю их кто-то науськивал, и именно для того, чтоб разорить конкурента. Сейчас их тоже поднимают, так что война не задержится.
– С Украиной, что ли? Да ну, братский же народ. Свои.
– С народом, особенно с братским, никто воевать и не собирается. Только этого и не требуется, – собеседник явно ожидал Рафиковых вопросов; похоже, они очень многое ему говорили.
– С половцами? – попробовал сделать напрашивающийся вывод парень.
– И с половцами не будем, – Журавль одобрительно кивнул. – Но это мы не будем. А вот половцы с нами – обязательно. За то им и платят.
– Так не выгодно же воевать Украине с Россией.
– Кому не выгодно? Народу? – СанСаныч зло хмыкнул. – И кто его спросит? Плевали князья на народ. Князю выгодно, татарам выгодно, хазарам выгодно и крестоносцам тоже выгодно. А крестоносцы за это ещё и заплатят хорошо. Хазарскими деньгами. А значит, половцев поднимут и их руками пожар устроят. Чтоб потом, когда промеж собой договорятся, сказать – ай, какие Боняки шелудивые, а давай-ка мы их порежем. И порежут, только при этом вырежут ещё половину того народу, которому не выгодно. Плавали – знаем. Как сцепятся князья, так боняков и зовут.
– А что, князья не понимают? Дурные, что ли? Так не поверю – в то время дурной князь бы не выжил.
– Ты даже не представляешь, насколько дурные князья да бояре тогда выживали! – расхохотался СанСаныч. – Да хотя бы и умные. Но – жадные. Жадные до власти. А жадность – она превыше разума. Ты, пацан, в своей жизни никем не владел, ты не поймёшь. Не могут князья против жажды власти ничего сделать, а и могли бы, так за них естественный отбор думает. У кого она слабее, тот и покойник. А ум тут ни при чём. Почти ни при чём. Основателя Москвы знаешь?
– Юрий Долгорукий.
– Я этого Долгорукого, падлу, как тебя сейчас, видел. Он тогда ещё Залесским прозывался. Многое ему обещал, а дал бы ещё больше. Город, что на века встанет, стол Киевский, готовых мастеров, получше византийских… А главное, Русь объединить в один кулак. Все бы его было! И татар бы обломали…
– Не поверил?
– Поверил… Мы с Данькой были убедительны. Да и показали такое, чего и в сказках нету. В том-то и беда, что поверил, – Журавль скривился, как от стакана дрянного самогона. – Вот поэтому я сейчас уже здесь, а не ещё там. Тех мастеров, что я ему обещал, он порезал, а самого верного человека навострил меня прикончить. Вот за это не прощу ни его, ни себя, что проглядел гниду… Чем он его, суку, взял только? Ведь росли вместе! А ты говоришь – свои… Страшная штука – жажда власти и длинные руки князя Юрия. Делиться властью он не пожелал. Ему не нужна вся Русь, если он за неё кому-то обязан и вынужден властью делиться. И вообще ему сильная Русь не нужна – если она не его безраздельно. Что не его, пусть прахом идёт…
– А вы что, ему условие такое поставили? Про власть? – удивился Рафик.
– Нет. Но князь не поверит, что мы не божьи коровки, за спасибо ему царство дарить. Да и не в этом дело – с нами-то он может договориться, но чтоб ты знал – власть, она не столько в твоих руках, сколько в чужих глазах. Если князь не сам власть добыл, а обязан ею боярину, и люди это увидели… Нет, князь на такое не пойдет. Во всяком случае, не князь Юрий. Этот решил, что лучше жирная синица в руках, чем журавль в жопе… Моя вина – школьной истории поверил, а надо было самому смотреть… – СанСаныч скривился, как от зубной боли. – Решил, дурень, что он не такой, как эти… наши… Разодрали Союз, как Русь тогда. Сначала был Мономах, после него – Мстислав, а потом великие закончились, одни удельные остались. А удельным держава не по рылу. И уйти выше их сил… Вот и поделили на кусочки, кто сколько откусить смог, но зато каждый на своем столе – Великий.
К такому страстному напору хорошо подкованный в теории Рафик был не готов, а Максим Леонидович, сложив домиком руки, хитро посматривал на ученика. Дело противно завоняло несданным зачётом.
– Ну, а кого свои же ближники с подачи тех же крестоносцев не схарчили, – усмехнулся Журавль, – половцы доели или хазары скупили. Им всем на том «столе» Великие на фиг нужны – им достаточно послушных и исполнительных. Вот как Мирон, с-сука… А все остальные для них – расходный материал. Так что забей на то, что ты будущее светило науки. Ты мясо. Потому что слаб. Нет в тебе стремления к власти.
– А вот с этим позволю себе не согласиться, – Максим Леонидович достал очки и начал их протирать. – Не слаб. Молод.
– Может, и так, – Журавль, как будто решив для себя что-то, расслабился и откинулся на спинку стула. – Выживет, посмотрим. А очки свои ты спрячь, профессор. Видишь ты не хуже своего студента, а на меня эти штуки не действуют. Племяш твой и научил. Ты пацана своего зачем сюда привел? Не мои же байки слушать…
Максим Леонидович внимательно посмотрел на своего ученика, и тот внутренне перевел дух. Похоже, экзамен закончился. Интересно, а оценку какую поставили?
– Роман, доставай пакет, – распорядился профессор, и, пока тот расставлял на столе закуску, вытащил из портфеля бутылку недешёвого армянского коньяка.
Непробиваемый доселе СанСаныч смотрел на неё, как солдат в окопе на неразорвавшуюся мину.
– Вот как, значит… Отправил, стало быть, племянника? – Журавль с некоторым усилием взял себя в руки и достал из-пол стола двухлитровую банку.
– Самогон? – потянул носом профессор
– Пока ещё да. А года через три станет кальвадосом. Навострился делать. Данька говорил – Рафикова наука, особенно ректификационная колонка. Стоящая вещь! – Журавль разлил жидкость по стопкам и опять обратился к профессору: – Почему так рано? Ты же собирался через месяц?
Профессор понюхал свой стопарик и крякнул. Рафик, нюхнув свой, чуть спал с лица. Журавль заметил, но улыбку задавил на корню, не желая смущать парня.
– На то было несколько причин, – ответил профессор. – Первая заключалась в том, что Дима начал сильно нервничать. Ещё немного, и накрутил бы себя так, что просто не смог бы уйти. В последний сеанс Рафик клоуном польку-бабочку танцевал, чтоб только отвлечь его.
– Ага… – Роман попытался унять дрожь от самогона, выпитого залпом, как дядька Журавль только что, и справиться с зародившимся в голове шумом. – Выжался, как лимон с ножками.
– А почему с ножками? – занюхав самогон рукавом, удивился СанСаныч.
– А анекдот такой есть, когда с бодуна канарейку в чай выдавили, – Рафик неожиданно для себя икнул. – Ой, я же за рулем!
– Уже нет, – отмахнулся Журавль, – вас мой человек на нашей машине отвезет. А РАФ свой у меня оставите: надо же объяснить любопытным, почему ко мне светила науки ездят. Так что там с Дмитрием?
– Он перед отправкой всё время в мандраж сползал, не удержали бы его на размышлизмах – скатился бы в истерику, – аспирант опять икнул, от чего сильно смутился. – А тогда хрен бы ушёл. И сам бы богу душу отдал, и мальчонку того, в которого вселился, угробили бы. Стрёмно...
– Ну что ж. За дорогу! – СанСаныч налил самогону себе с профессором, поколебавшись, плеснул стопарик и его ученику. – Нехорошо, конечно, мелкого спаивать, но повод есть. Сказал бы – удачи, да только… Что там было, я и так знаю.
– А вы когда, это… Проснулись? – слегка опьяневшие, а потому ушедшие вразброд мысли Романа таки добрались до языка, но он спохватился: – То есть, если это не секрет…
– Теперь не секрет, – профессор строго посмотрел на своего аспиранта, – но только для тебя. Почему был секрет раньше, сам должен понять. Потом спрошу. А проснулся Александр Александрыч примерно за два месяца до того, как ко мне приехали родители Дмитрия.
– То есть ещё и не началось ничего, а вы уже всё знали? – на этой мысли Рафика вообще повело.
– Знал, потому и с врачами договорился заранее, и установку перенастроили, да и историки наши нужное захоронение заблаговременно нашли. Знали, где и кого искать. Ну и программу обучения Дмитрия мы тоже со слов Александра Александрыча подготовили.
– Вот он рассказал? – Рафик неопределённо кивнул на Журавля.
– Он, – подтвердил Рафиковы опасения профессор.
– Получается, мы Димку запрограммировали? – возмутился за друга и первого пациента Роман.
– Нет, – профессор покрутил в руках свою стопку, – помогли цель осознать.
– А это не одно и то же?
– Нет. Запрограммировать – это заставить человека следовать чужим целям. Помнишь Дюма? «Сестра, имя!» – Рафик кивнул. – Миледи программировала убийцу. А помочь осознать цели – это заставить человека поставить свои собственные. Свобода – осознанная необходимость. И если верить нашему боярину, Дмитрий смог прожить жизнь без подсказок. Сам.
Парень поболтал в стопке остаток самогона и осторожно понюхал, развеселив Журавля.
– Мутно все это, – пожаловался он в никуда.
– А что, могли бы запрограммировать? – скаля зубы, улыбнулся СанСаныч. – Вот такого человека, как Данила? Несгибаемой воли мужик получился, даром что пацан.
Профессор покачал головой.
– Должен признать, что такого, каким получился ваш Данила, я его совсем не знаю. Сплав там образовался – из Старшего и Младшего.
– Да, эти двое, как два кирзача на одну ногу, – согласился Журавль. – То грызутся по пустякам, а то вдвоем такие задачи решают, что мозги художественным штопором закручиваются. Да и жизнь им по душам проехалась, как по проспекту на танке – утрамбовала…
– Думаете, смогут спаяться? – спросил профессор.
– Смогут. Там такой булат выйдет! И потом, за детей Данила горы свернёт и царства порушит. Если депутатик твой не подведет, всё у них получится... – Журавль требовательно взглянул на профессора, словно за грудки его вздернул. – Ну? Верить-то ему можно? А то пришлось на него всё оставить...
Профессор ничего не ответил и уже сам принялся разливать самогон по стопкам.
– Роман, тебе освежить? – поинтересовался он, глянув на недопитую стопку аспиранта.
– Спасибо, не надо, – отказался вежливый Рафик. – У дяди Журавля достаточно свежий самогон.
Тот хрюкнул.
– Теперь понятно, в кого Данила пошел. Не в маму с папой, а в дядю с учеником… – Журавль почему-то развеселился. – А Тимофей и подавно – тот как сморозит чего-нибудь... Ну точно, как вот он.
– Тимофей? – удивился новому имени Роман.
– Сын Данилы, – и, отметив недоумение в глазах профессорского ассистента, который проводил своего пациента не далее как утром, добавил: – А чего ты удивляешься? Когда я расстался с Данькой, ему уже тридцатник стукнул. Так что у нашего Профа в двенадцатом веке имеется внучатый племянник, а у тебя крестник.
– Чего? – в конец офигел Рафик.
– Что чего? – растянулся в улыбке Журавль. – Когда мы Тимку крестили, в пику этим, башкирам, хоть язычникам, хоть мусульманам, Данила настоял, чтоб крёстным считался некий Роман, который и выучил его всем тем штукам, от которых мастера тащились. Кто такой Роман, никто и не понял, но местных именно потому проняло аж до печенок. Так что там с верой, Проф? – вернулся СанСаныч к прерванному разговору.
– Вера? – профессор вертел в руках свою стопку. – Сложное это слово, вера. Вот вам, Александр Александрович, верить можно?
Рафик, сообразив, что сейчас и начнётся тот разговор, ради которого они сюда приехали, стопарик в руки взял, но не рискнул даже понюхать. Журавль одобрительно усмехнулся.
– Верить никому нельзя, – ответил он профессору. – И мне тоже. Вот мотивы считать можно. Не с руки мне тебя сдавать, Проф. Можно, конечно, пойти к нашим журналожцам и рассказать всё. Артефакты я найду, какие им показать для убедительности, да они и так из штанов в прыжке выскочат – за такую-то историю… Только жизнь на ярком солнышке – штука занятная, но, как и у бабочки, недолгая. Придут нужные люди и объяснят вашим журнашлюшкам, что все это бред контуженного солдафона. Ну а того, кто такими фантазиями бредит, они сами вылечат. С гарантией. Нет, нету мне резону лишнего болтать. Особенно, если ты выполнил мою просьбу, Проф. Ведь выполнил? – Журавль впился глазами в лицо Максиму Леонидовичу.
– Нет, не выполнил, – не стал врать тот. Взгляд СанСаныча сделался колючим.
– А зря. Он ведь любил свою Инеш больше себя. Если бы не её смерть, то эта старая карга, Нинея, хрен бы вашу защиту пробила и до мозгов добралась. Из-за этой суки Младший из-под контроля и вышел, а я поздно понял… Жизни вечной захотела, ведьма старая, жаль, не успел я ей это организовать, козе драной – руки так и не дошли, да и опасно было её трогать – не расхлебали бы. Перед отъездом хотел зайти поговорить, да вот... Не туда отъехал и раньше времени… – Журавль стукнул кулаком по столу и придавил профессора взглядом. – Причина хоть веская?
Максим Леонидович налил себе самогону из Журавлёвой банки и опрокинул в рот.
– Веская. Эта причина называется временной парадокс. Их, парадоксов, существует два рода, знаете ли. Первый – это тот, что мы с вами организовали. Вы ушли в прошлое, повстречали там моего племянника, вырастили его там, используя наши наработки, потом вернулись назад – ещё до того, как этот племянник отправился туда, к вам, и всё нам рассказали. Мы на основании вашего рассказа сформировали те самые наработки и дали ему те самые знания, которые помогли случиться тому, что случилось. Это парадокс первого рода – замкнутая петля, которая сшивает две плоскости реальности в одной точке, – профессор, не поднимая глаз, вертел в руках свою стопку. – Но вы попросили передать Дмитрию, чтоб он предупредил вас о вашей жене и был осторожен в пути со своей… Н-да… Инеш и Карагаш. Я не предупредил, они погибли, и ваши дети осиротели. Ваш сын остался инвалидом, а сам Дима оказался на грани.
– Так почему, а, Проф? – на Журавля было страшно смотреть.
– А вот если бы я предупредил, и они остались бы живы, то история пошла бы совершенно иначе и никакого отношения к тому, что вы мне рассказывали, не имела бы. Не говоря о такой мелочи, что вы бы тут сейчас не сидели.
– Открытая петля? – пробормотал Рафик.
– Скорее что-то типа того, когда швейная машинка застрянет на одном месте. Каждый виток – это новый вариант истории. Какие-то петли сильно затянуты, какие-то свободны, и в конечном итоге нить обрывается.
– Катастрофа? – угрюмо спросил Журавль
– Нет. Нет, конечно. Во всяком случае, не глобальная. Но в тот момент, когда Дима воспользовался бы знанием, история ушла бы вразнос. Начала бы наматывать витки и, в конце концов, стабилизировалась на каком-то варианте. Но в этой истории исчезли бы возмущающие факторы.
– То есть я и Данила?
– То есть и вы, и Данила, и ваши дети. И уж про привой говорить совершенно не приходится. Предупреди я Дмитрия – и я своими руками всех бы и похоронил. А уж каким образом произошло бы ваше «изъятие из реальности», никто вообще предугадать не возьмётся. Нету нас – и точка! Короче, узнавать это экспериментально никакого желания не имею. Это и есть временной парадокс второго рода.
– Бабочка Бредбери? – то ли спросил, то ли подтвердил свои мысли Рафик. – Любая система стремится в состояние с наименьшей энергией. История выберет то состояние, когда не будет факторов, вызвавших колебательный процесс.
– Считай, что зачет сдал, – кивнул ученику профессор и поднял глаза на собеседника. – Но раз вы, Александр Александрыч, не исчезли, то давайте о вас и поговорим. Операцию вам сделали, очень удачно получилось. Всё-таки те люди в хирургии – это величина. Программу обучения для Дмитрия с ваших слов мы составили, и он её, смею заметить, усвоил. Особенно хорошо гипноз стал получаться.
– Да, убедить он может… – не сводя глаз с лица профессора, кивнул Журавль. – Я бы с ярлом сам ни в жизнь не справился. Это ж надо – пирата так заболтать!
– Вот видите. Посылочки, надо полагать, вы не только нам передали, но и себе припрятали. Так ведь? Даже не спрошу, сколько и где. А вот жить тихо и не засвечиваясь, вы не сможете. Уже не можете – вон и про олигархов узнали, и про половцев выяснили. Чем заняться планируете?
Журавль выскользнул из-за стола и в полшага оказался возле профессора, схватив того за лацканы пиджака.
– А тебе какое дело до моих дел? Договор я свой выполнил и даже больше. На крючок посадить хочешь? Обобьешься!
Рафик задержал палец на кнопке непонятно откуда взявшегося у него в руках телефона.
– Профессор?
Тот мягенько освободил пиджак и стряхнул с рукава пылинку.
– Хочешь спросить, что это было? – Рафик кивнул. – Это был Младший нашего с тобой пациента, Александра Александрыча Журавлёва.
– Что-о-о? – Журавля, казалось, сейчас хватит удар. Впрочем, через миг он расслабился, шагнул в сторону, сел на своё место и пристально уставился на профессора. – И чего вы мне ещё подсадили?
– Да вот… Мы ведь хорошо вас проверили после пробуждения, Александр Александрович. После обещанной вам операции вы здоровы – целиком и полностью. А то, что в вашей энцефалограмме присутствует сигнал, характерный вашему Младшему – это не болезнь. Эффект, конечно, для нас неожиданный, но Дмитрий о нём знает. Должен был вас предупредить.
– Не предупредил. Мы не слишком часто об этом говорили.
– Этот награда Младшему? – с явным облегчением выдохнул Рафик. – Вторая жизнь? В будущем, через восемьсот с лишком лет?
– Если так на это посмотреть… – профессор неопределенно пожал плечами – Да, наверное.
– Значит, про мои планы ты не просто так спросил? – насторожённый, как готовый к прыжку зверь, Журавль не спускал глаз с профессора.
Тот достал очки, покрутил их в руках и легким щелчком пальцев отправил в мусорный бак.
– Не просто так.
– Значит, все-таки крючок? Предложение, от которого я не смогу отказаться?
– Не захочешь отказаться, солдат, – голос Профа стал вдруг настолько жёстким и твёрдым, что Рафик подпрыгнул. – А мочь – можешь, прямо сейчас. Не захочешь слушать – свободен. Но если услышишь – не захочешь уйти, если я хоть что-то в тебе понял.
Журавль расслабился, вроде как даже поник. Отошёл к столу, налил в стопарик и накатил.
– Не умеешь программировать, говоришь? Свобода, говоришь, как осознанная необходимость? – Журавль опустился в свое кресло. – Ладно, Проф. Уел. Рассказывай. Стряслось ведь что-то?
– Стряслись две вещи. И первая из них – Юрий Долгорукий.
– Сука! И тут дотянулся! – Журавль выжидающе посмотрел на профессора. – Власть?
– Трудно сказать. Скорей всего, моя старая контора, – профессор посмотрел на удивлённо вскинувшего брови собеседника и пояснил: – Служба безопасности. Но что власть – сомневаюсь. В верхах странные вещи происходят. Так что если бы власть – действовали бы иначе. Скорее всего, олигархи, которым от этих странных вещей стало немножко неуютно. Но гарантировать не могу.
– Хазары, стало быть... Чем это грозит? – голос Журавля был сух и деловит.
– О Ратникове они не знают, о тебе тоже. Но если они дотянутся до Дмитрия здесь, то Данила там может и не выжить. Опять же – история пойдет вразнос. Я, вы, Рафик вон. Ну и те, кто там.
Журавль, о чём-то размышляя, кивнул.
– Что-то ещё?
– Да, что-то ещё. Потап Фёдорыч, смотритель нашего спутника, говорит, что пятно после переброса Дмитрия как взбесилось.
Глаза Жура превратились в щелочки.
– Привой… – Профессор не стал ждать его вопроса. – Идет приживление привоя. Пятно нестабильно. Такое уже случалось. Первый раз, когда исчезла первая группа, и Академик предположил, что тогда-то и отделилась реальность. А второй раз, когда умер сам Академик.
– Что? – опять подпрыгнул Рафик. – Но тогда… Тогда получается, что Академик тоже привой?
– Такая версия рассматривалась. Но это не обязательно. Могло быть и эхо временного парадокса.
СанСаныч придавил присутствующих взглядом, от которого у Данилы обычно начинала зудеть спина, у Тимки чесаться задница, а у Рафика просто свело зубы.
– Что можно сделать?
– В обоих случаях помог вторичный перенос. Это небезопасно для того, кого переносят, и, в любом случае, перенос в нестабильное пятно полностью не получается. Агента очень быстро выбрасывает назад, так что искать надо носителя, который умрет довольно быстро после подселения. Смерть должна быть исторически обусловленной, а то и агента потеряем. И без того шансы пятьдесят на пятьдесят. Но ещё и самого агента найти нужно. Это раньше добровольцев нам поставляли в изобилии.
Журавль – а Рафик был готов отдать свой свежезапломбированный зуб за то, что перед ними сейчас сидел боярин Журавль – внимательно изучал профессора взглядом.
– Рисковый ты мужик, Проф. А если бы не получилась твоя петля первого рода? Или сейчас привой не удержим? Не страшно за весь мир ответственность на себя брать?
– Если бы не получилось, мир бы скатился туда, где он сейчас и без того есть… – профессор равнодушно пожал плечами. – В тартарары. Ответственность на себя брать страшно. Но вы с Данилой ведь не испугались? И, судя по тому, что я о вас знаю, складывать ты эту ответственность с себя не собираешься. В мастерскую ведь не абы кого – всех своих набрал… Я же заметил, кто тут болтается. Может, они и в механике хорошо разбираются, но, сдается мне, освоили они эту науку в качестве второй, а то и третьей ВУС, так? Я даже не спрашиваю, где партизанить собрались, не мое то дело. Но ведь собрались?
– Сейчас это уже неважно! – Журавль поморщился, как от зубной боли, которую немедленно нужно чем-то запить. – Говоришь, из старой конторы звонили? Тогда готовь свою машину к переброске. Будет вам агент! Самый что ни на есть подготовленный. Уж этого зверька я тебе поймаю.
Коняга - это не лошадь Пржевальского. Коняга - это лошадь поручика Ржевского.
Сообщение отредактировал
Коняга
-
Пятница, 27.12.2019, 20:02
Коняга
Дата: Вторник, 31.12.2019, 18:26 | Сообщение #
83
Сотник
Мастер
Группа: Советники
Сообщений:
3334
Награды:
2
Репутация:
4093
Статус:
Оффлайн
***
Сидя в выделенном СанСанычем автомобиле, Рафик хранил угрюмое молчание. Время от времени поглядывая на водителя – человека хоть и в штатском, но явно армейской выправки, он вспоминал прошедший разговор. Высокообразованный и, как он сам считал, достаточно продвинутый аспирант Максима Леонидовича, несмотря на возраст, был достаточно хорошо подготовлен для бесед с самыми разными людьми, а уж цыганки, высматривающие на рынке очередного «клиента», знали его хорошо и обходили девятой дорогой.
Но сейчас Роман должен был признать, что дядя Журавль сделал его, как котенка. Точка зрения СанСаныча была отнюдь не новой, и сказать, что Рафик наслушался сейчас откровений, было нельзя. Но напор страстей, исходивший от их бывшего пациента, оказался столь мощным, что здравый смысл начинал пробуксовывать, уступая вызванным разговором эмоциям. Справляться с такими потоками «потусторонних энергий» Рафик умел и обычно отметал навязанные эмоции без труда, но вот сейчас это почему-то не получалось. Так что к своему первому фиаско пришлось добавить и второе: бывший боярин Погорынских болот задел Рафика за живое, плотно насадил на крючок и не отпускал.
Максим Леонидович видя, а главное, понимая причины плохого настроения своего ученика, также хранил молчание, давая ему немного повариться в собственном соку. Наконец, показалось знакомое здание клиники, где они с профессором работали последние полгода. Водитель, рабочий в гараже Журавля, на прощание улыбнулся, махнул рукой и укатил обратно. Профессор и ученик остались недалеко от входа в госпиталь, не спеша заходить внутрь.
– Ну и как тебе под настоящим артобстрелом? – легко, но нисколько не обидно поинтересовался у Романа Максим Леонидович.
Тот что-то про себя пробурчал, направился было к парадному подъезду клиники, но потом вдруг развернулся к наставнику.
– Максим Леонидыч, а вот то, что боя... В смысле, дядя Журавль говорил – это правда?
Профессор внимательно посмотрел на своего аспиранта. Тот, похоже, уже начал отходить от выплеснутой на него точки зрения, но разобраться самому ему было трудно. В другое время профессор, пожалуй, заставил бы его делать анализ самостоятельно, но сейчас этого делать не хотелось. Максим Леонидович вынужден был признаться себе, что СанСаныч Журавль задел и его самого. А Роману тем более следовало помочь обрести точку опоры, а дальше он и сам справится.
– Что именно? – переспросил он ученика.
– Ну, про Западную Украину.
Профессор неопределенно пожал плечами.
– Потап Федорыч оттуда. Про него что скажешь?
– Да ну… – засомневался Рафик.
– Вот и я говорю: «Да ну», – улыбнулся Максим Леонидович. – Половцы, хазары это не народ, что живет на какой-то территории и даже не национальность. Это идея, которая живет в головах. У нас и своих половцев хватает, и было бы очень неплохо удержать их от войны.
Рафик кивнул, соглашаясь.
– А про князей – правда?
— Правда, конечно, хотя и не вся правда, – профессор кивнул каким-то своим мыслям. – Всегда есть точка зрения другой стороны. Вот, к примеру, есть простой… ну, скажем, главврач больницы или директор школы, или еще какой-нибудь человек, облеченный толикой власти. Предположим, горит мужик на работе, лбом бьётся, старается, с высоким начальством ругается, добивается чего-то. Как ты думаешь, много народу это оценит?
Рафик пожал плечами.
– Вряд ли, – продолжил профессор, не дождавшись ответа. – Народ не оценит. Он искренне полагает, что этот главврач ночь должен не спать – а вдруг чихнет кто-то? А к директору этот народ в кабинет вваливается – почему вы мою кровиночку не воспитали? Он же мать не уважает, отцу последнюю пол-литру разбил!
Рафик несколько ожил и чуть улыбнулся.
– И думаешь, – продолжил Максим Леонидович, – говорить с этим народом – пользу принесет?
– Нет… – Рафик, наконец, включился в разговор. – Объясняешь – значит оправдываешься. Оправдываешься – значит виноват.
– Верно, – согласился профессор. – Виноват – значит ОН не додал. Но это полбеды, а вот то, что он недодал МНЕ, а это в глазах обывателя страшнейшее преступление. «Он не смеет мне недодавать, не для того его на этот пост поставили!»
Рафик кивнул – знакомо…
– И ничего этот начальный человек сделать не может, – профессор невесело усмехнулся. – Больше того, любая уборщица, которая требователям сочувственно улыбается и сладко поет, может репутацию этому человеку разрушить в два слова. А для того, кто делает, репутация дороже жизни.
– Власть, она в чужих глазах? – вспомнил Роман слова Журавля.
– Именно. И коллеги такого человека не защитят. Один метит на его место, другого он работать заставил, а третьему просто жить мешает. Что это означает? Вот это уж ты знать должен.
– То, что народ считает власть чужой? Что бы она не делала? А еще
другая
власть всегда лучше. Какая – неважно, главное –
не эта
.
– В точку! Но тогда почему народ удивляется, что он сам для власти становится чужой? В какой-то момент главврач плюнет и за взятку будет лечить прыщ на заднице у дуры в норковой шубе, махнув рукой на бабушку, которая все равно всем недовольна. А директор школы за ту же взятку вытянет мажора на медаль, забросив умничку, у которого родители, кроме неприятностей, ничего не доставляют.
– Но это же неправильно?
– Конечно, не правильно. Но, на данный момент, достаточно, что это мнение другой стороны и оно обоснованно.
– А как правильно?
– Ты хочешь, чтоб я тебе дал ответ на вопрос, который никто не может решить последний десяток тысяч лет? Знаешь, я на протяжении жизни прожил при трёх системах. Жил при социализме. Чего уж там, жил при коммунизме. Теперь живу при капитализме. Ни одна система вопрос окончательно не решает. Решение всегда только частичное.
– А что делать?
– Искать. И знаешь, мой опыт говорит о том, что во время поиска лучше думать жопой, чем пылким сердцем.
– Ключевое слово тут «думать»?
– Нет. Ключевое слово тут – «компромисс».
Коняга - это не лошадь Пржевальского. Коняга - это лошадь поручика Ржевского.
kea
Дата: Вторник, 31.12.2019, 18:46 | Сообщение #
84
Княгиня Елена
Группа: Авторы
Сообщений:
5393
Награды:
0
Репутация:
3154
Статус:
Оффлайн
Итак, последний отрывок книги про Кузнечика выложен. По здравом размышлении, прикинув объём уже написанного и того, что ещё надо написать, мы пришли к выводу, что книгу надо делить на две части, а не впихивать невпихуемое в один том. Ждём последние рецензии от ридеров, вносим, если потребуется, последние правки и отправляем текст в издательство.
Но на этом история Тимки-Кузнечика не заканчивается, а вовсе даже наоборот. С чем нас всех и поздравляю!
И с Новым годом тоже, разумеется!
Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на халтуру.
Красницкий Евгений. Форум сайта
»
1. Княжий терем (Обсуждение книг)
»
Работа с соавторами
»
Кузнечик.
(К истории жизни ещё одного попаданца.)
Страница
3
из
3
«
1
2
3
Главная страница форума
1. Княжий терем (Обсуждение книг)
Тексты
Работа с соавторами
Общение с Авторами
События в Отроке
Персонажи "Отрока"
Думная палата
2. Застава (Административный раздел)
Учебка: В помощь новичкам
3. Военная слобода
Тактика и стратегия
"Армия СССР - наша память, гордость и боль"
Архив ВИГ
4. Детинец (Мир "Отрока" и не только - АИ обсуждение нововведений)
Региональная экономика
Прикладная экономика
Политика и право
Культура и Идеология
Технология
Альтернативная История
5. Академия (Реальная история)
События и Персоналии 12 век
Политическая История 12 век
Военная история 12 век
Культура и этнология 12 век
Социально-экономическая История 12 век
Право 12 век
Справочник по технологиям первой половины 12 века
История
Политика и Религия
Русь и Новое Государство Михаила
6. Город (Творчество форумчан)
Литературная Гильдия (ЛиГ)
Заявки на соавторство
Готовые тексты читателей (Фанфики)
Жители Ратного
Младшая стража, Михайлов городок
Походы и Битвы
Промышленная слобода
Торжище
Фантастика
Проза
Стихи
Ярмарка
7. Посад (Гильдии по интересам)
Люди Лиса
Гостиная гильдии ридеров
Женская Гильдия
Гильдия модераторов
Гильдия Волонтеров
Гильдия Академиков
Гильдия мастеров
Гильдия градостроителей
Гильдия наполнителей Вики 21-12
Гильдия экономистов
Христианство
Язычество славян и русов
Сообщество на мейле
Гильдия Умельцев
Слобода (Блоги участников)
Гильдия Кулинаров
Кулинария
Клубы по интересам
Интернет, компьютеры и все про них
Охота и рыбалка
О спорте
Кабак
8. Остроги (Закрытые разделы гильдий)
9. Печатный Двор
Библиотека
Гильдия Печатников и ОФормителей
Гильдия Библиотекарей
Гильдия Медиатека
Иллюстрации
Галерея
Живопись
Картины
Поиск:
legionerus
,
Andre
,
© 2024
Хостинг от
uCoz
|
Карта сайта