Самым пламенным защитником алхимии стал Иоганн Юстус Либих. Этот талантливый немецкий химик увлекся историей любимой науки и осознал, какую колоссальную роль в ее развитии сыграли давно забытые средневековые мастера.
Находясь под впечатлением от этого открытия, Либих писал: «На какой точке развития находились бы сейчас химики без серной, соляной и азотной кислот, без аммиака, щелочей и многочисленных соединений металлов, без винного спирта, эфира, фосфора, берлинской лазури?! Алхимия никогда не была чем-либо другим, как химией. Она была наукой и заключала в себе все технико-химические ветви тогдашней промышленности. То, что сделано было в этом направлении алхимиками, может быть смело поставлено в один ряд с величайшими открытиями нашего столетия, как и вывоз снега в наши дни».
Итак, алхимия была оправдана. Однако это, разумеется, не означало признания ее правоты: с открытием химических элементов и установлением периодического закона вера алхимиков в трансмутацию могла вызвать лишь улыбку. Но и тут ученых ждал сюрприз: судьба в который раз предостерегла их от избыточной веры в собственные знания.
В 1896 г. Антуан Анри Беккерель открыл радиоактивный распад урана. Исследования супругов Кюри, Э. Резерфорда и Н. Бора вскоре показали, что химические элементы все же способны к взаимопревращениям - точь-в-точь как утверждали Альберт Магнус и Василий Валентин! Да, ядерные реакции, необходимые для этих превращений, были очень далеки от того, что ожидали древние мастера. Однако фундаментально, на уровне принципа, они были правы. «Вещий Аристотель» и его самоуверенные последователи были посрамлены. Наивная вера ученых-алхимиков в трансмутацию оказалась гениальным прозрением, которое опередило развитие всей науки на тысячелетия вперед.
