Одним из самых сложных и тонких мест в художественном переводе современных жанров искусства, таких, к примеру, как кинематограф, служит само название произведения. Вовсе не правило, но в подавляющем большинстве случаев при выборе названия книги или фильма сам автор подсознательно пытается вместить в название, если не основную мысль произведения, но хоть какую смысловую нагрузку, хотя бы частично дающую представление о самом произведении.
Задача переводчика, в данном случае, прорисовывается куда более сложной: он должен вслед за автором попытаться одним лишь названием донести некую обобщающую мысль, но сделать это уже в рамках другого языка, другой культуры. Сделать это максимально приближенно к оригиналу иногда не представляется возможным в силу ряда субъективных причин и объективных факторов. К примеру, отсутствие адекватной аналогии в рамках иной культуры и мировоззрения.
Даже если мы не говорим о переводчике с азербайджанского или другого менее распространенного языка, а имеем в виду все тот же «стандартный» для европейской культуры и менталитета английский язык, даже в этом случае переводчику приходится сталкиваться с отсутствующими параллелями культурных понятий и прецедентов.
Особенно заметны сложности при переводе имен собственных или односложных названий в один-два слова. К примеру, имя известного любому американцу персонажа старого мультипликационного фильма – Гринча. Российского аналога данного мифологического персонажа просто не существует. И никакой русско-народный аналог в лице Соловья-Разбойника, Бабы Яги и даже, наиболее близкой ментально, Старухи Шапокляк на роль адекватной замены не рассматривается. Нужен перевод на английский более адекватно.
Оттого, в случае перевода последней экранизации фильма про Гринча, переводчикам, дабы поставить российского зрителя в равное положение с американским, пришлось «расшифровывать» название фильма «Гринч», добавив к нему некую преамбулу – «похититель Рождества». Ровно также, как пришлось бы английским переводчикам адаптировать типичного представителя русской культуры и эстетики, даже можно сказать русского бренда – забавного существа по имени Чебурашка. Поскольку никаких аналогий ему в английской и европейской культуре не существует.
С другой стороны, глядя на последние увлечения нашего подрастающего поколения, персонажей японских анимационных фильмов «аниме», можно констатировать, что чрезмерная «щепетильность» в подаче отсутствующего культурного понятия уступает место прямому побуквенному переносу без учета смысловых и культурных особенностей: Бакуганы, Наруто, Саске… | 
