Попаданцы, тысячи их!

Алексей Вязовский, Александр Красовский.

"А этот Седловой не пытался путешествовать в описываемое настоящее? По-моему, это было бы гораздо забавнее..."
Аркадий и Борис Стругацкие, "Понедельник начинается в субботу"


Вот уже больше двух лет несколько любителей фантастики ведут энциклопедию попаданцев в прошлое. И не просто собирают соответствующие произведения, но и классифицируют их по эпохе (после чего выкладывают список на Самиздате). За это время в базе скопилось больше трехсот авторов и больше четырехсот повестей, романов, каждый из которых был минимум прочитан авторами до указания года, в который попал (или попали) главные герои. А большая часть так вообще полностью. Пропустив через себя подобный объем попаданческой литературы, невольно в голову приходят разные выводы.
Не секрет, что сразу после распада СССР на просторах СНГ начал набирать популярность жанр фантастики под названием альтернативная история. Романами с попаданцами в прошлое (а то и целыми сериями) отметились такие маститые писатели как Роман Злотников (Царь Федор, Генерал-Адмирал), Александр Мазин (Варвары, Варяг) и другие не менее заслуженные литераторы. А уж начинающих сочинителей отправляющих нашего современника то во времена фараона Яхмоса, то в средневековую Японию - пруд пруди. Каждое произведение по отдельности, безусловно, носит уникальный характер, но будучи собраны в единую классификацию - вырисовывается что-то из математической статистики. Которая говорит о нашем обществе, об интересе к той или иной эпохе (или отсутствии интереса) достаточно много.
Во-первых -- больше трети попаданцев (133 романа) оказываются во Второй Мировой войне. Ну, или в сталинские времена, чуть раньше Второй Мировой, чтобы успеть протолкнуть реформы. Большая часть книг посвящена тому, чтобы помочь Сталину победить в войне, ну или лично заменить Сталина и управлять страной (миром) самому. Помощь в войне -- в основном технологическая, но часто практикуется очистка общества от "вредных" людей и возвращение из лагерей "жертв перегибов". В общем -- просоциалистическая тематика, в результате попаданец поднимает СССР на невиданную высоту (Японская или Французская Советская Социалистическая Республика -- не редкость). За исключением тех случаев, когда попаданец просто воюет (видимо в офисе драйва не хватает), помощь СССР, на первый взгляд -- достаточно странная тематика. СССР в войне все равно победил, просто воспользоваться результатами Победы не смог. А если бы смог -- то он должен был быть совсем не СССР-ом. Просто потому, что Америка (снявшая сливки с победы), использовала экономические инструменты -- именно те, от которых СССР отказался. Редкие попаданцы в пост-сталинские времена (всего 32 романа!) также имеют целью укрепить СССР, а в дальнейшем -- спасти его от распада. Но попытка сделать из СССР империю просматривается почти везде.
И в этом мы видим помимо ностальгии по Союзу, проявление постимперского синдрома. Россияне - совсем не единственная нация, которая в XX в. потеряла империю, и наверняка, не последняя нация, которая теряет империю. Народы очень медленно привыкают к новым ситуациям в мире и это находит свое отражение в литературе. Ах, как приятно "доиграть в раздевалке" после проигранного матча - первыми испытать ядерную бомбу, высадить космонавтов на Луне... Подобный эскапизм позволяет на минуту отвлечься от не самой лучшей реальности постсоветской России, которая окружает нас, выстроить механизмы психологической защиты (очевидно, что 26 млн. потерь в Великой отечественной войне были и будут одним из самых травматических переживаний народа за всю историю России, а в основе мотивации попаданческих романов в период ВОВ бесспорно лежит желание уменьшить цену, которую советский народ был вынужден заплатить за Победу). Великая отечественная война еще многие годы потребует своего дальнейшего осмысления и рационализации - пусть и с использованием фантастических произведений.

Удивительно, что в то же время, период, когда СССР действительно можно было спасти, т.е. конец 50-х - начало 60-х в попаданческой литературе не отражен практически совершенно. Видимо негативный образ "кукурузника", усиленно внедрявшийся в поздне-брежневскую эпоху, довлеет над авторами рожденными и выросшими в это время.
А ведь хрущевские времена - это "поколение победителей", людей еще верящих в идеалы коммунизма а также в свои силы свернуть горы...
Вторая по количеству волна попаданцев (около 30 произведений) -- отправляется в предреволюционное и революционное время. Приплюсуем к ним с дюжину романов посвященых Русско-Японской войне. Задача противоположная -- спасти батюшку-царя и не дать большевикам создать СССР. Победить японцев, заменить на другого царя, более решительного - в ход идет все. В итоге получается то же самое, что и у сталинских попаданцев, только тут империя не социалистическая, а самая что ни на есть Империя "Романовых".
Замыкает "имперских" попаданцев - эпоха Петра I (плюс-минус сотня лет) с той же самой темой, а также времена Ивана Грозного (хотя по времени они ближе к средневековью, но по духу к имперцам, так как пытаются построить Великую Русскую Империю, не Романовых, так Рюриковичей.). Оставшаяся треть попаданцев -- это средневековье (отечественное и не очень) и Римская Империя. Есть даже Древний Египет и каменный век, но это крохи на общем фоне.
В подавляющем случае попаданец воюет. И как правило -- воюет нечестными методами (для того времени -- точно нечестными). В остальных случаях попаданец прогрессорствует. И воюет.
Любопытно, что авторы попаданческой литератору, все поголовно пропускают времена, когда от попаданца был бы наибольший толк -- времена Ренессанса, Технологической Революции, когда возникла явная потребность в технике, но реализация хромала. Эти же времена -- становление современной науки. Именно здесь попаданец мог бы развернуться по-максимуму, но... фантазии у писателей не хватает? Точно также попаданческие произведения практически не затрагивают эпоху Великих Географических Открытий. Существующие попаданцы в это время абсолютно не пользуются своим географическим послезнанием. Может быть только Старицкий со своим "Фебом" поломает тенденцию.
Кроме того, странным выглядит отсутствие произведений в жанре альтернативной фантастики в самом начале 1-го тысячелетия (Дроздова. "Денарий кесаря", "Петля гистерезиса" Варашвского - вот, пожалуй, и все!) . Неужели наших фантастов так мало интересует эпоха Христа, зарождение основных мировых религий? Между 117-м годом н.э. (Валерий Большаков, серия "Рим") и 49-м год д.н.э. (Виктор Поротников, роман "Легионер из будущего") зияет натуральная попаданческая пустота. Не хотят авторы касаться сложной темы существования Христа, его жизни и учения. Не найдете вы романы, где упоминаются пророк ислама Муха?ммед или Будда Шакьямуни. Возможно, у фантастов существует некий внутренний запрет отправлять своих героев в столь неоднозначные времена? Или это не внутренний запрет, а боязнь столкнуть создаваемый ими миф с наиболее устойчивыми и освященными временем мифами, когда-либо созданными человечеством?

Итак, половина книг - попытка развернуть историю так, чтобы изменить текущее "сегодня". Оно почему-то никого не устраивает. При этом - развернуть его в два противоположные направления, в СССР и в Империю. Попаданцы в последний век-полтора именно такие, недовольные тем "сегодня", которое мы наблюдаем за окном.
Остальные - попаданцы классические, средневековые. Тут, на наш взгляд, также вылезает психология в чистом виде. Миф легче всего создавать в отношении таких событий, о которых мало что известно. Не зря средневековье названо "темными векам" только потому, что про них осталось слишком мало информации и вообще плохо понятно, что там было и как. А если неизвестно -- то можно навыдумывать, что угодно.
В своем кратком обзоре мы попытались показать те силы и мотивации, которые движут коллективным бессознательным" (по К. Юнгу) писателей в жанре альтернативной истории. Разумеется, есть еще и индивидуальное бессознательное каждого конкретного литератора (авторские комплексы, детские страхи и т.д.), но рассмотрение этих психологических особенностей уже выходит за рамки нашей статьи.
Журнал Создатели Миров Ноябрь 2013 N11(35)